Межгалактическая тюрьма   ::   Рыбачук Константин

Он напрягся, словно готовясь к бою, но Бес, казалось, не замечал этого.

– Кто ты такой? – продолжил он, не меняя интонации. – Крутой бригадный чувак? Это на воле ты крутой, а здесь ты – никто. Хорошенько это усвой! А если еще раз вякнешь, я тебя урою на месте! Ты меня понял?

Экс-рэкетир сразу сник. Бес одной рукой взял его за подбородок, крепко сжал и, приподняв лицо, посмотрел прямо в глаза.

– Ты меня понял? – повторил он свой вопрос.

Как загипнотизированный крепыш несколько раз кивнул головой. Бес убрал руку, повернулся к Слону и лениво произнес:

– Слон, врежь ему пару раз, чтобы мои слова запомнились получше.

Тот, казалось, обрадовался этому приказу. Наконец-то он мог оправдаться за допущенные промахи. Гигант подошел к жертве и несколько раз сильно ударил в живот. Парень согнулся от боли и рухнул на колени. Бес кивнул Слону, и тот, подхватив под руки поверженного, вытащил его из курилки.

Назад он вернулся уже со следующим новым заключенным нашего барака.

Этому мужчине было далеко за тридцать. По крайней мере, по внешнему виду. Он был худощавым, но не хрупким, как первый новичок. Больше всего меня поразили его глаза – темно-синие, почти черные, бездонно-глубокие, как само небо. Никогда в жизни я не видел подобных глаз.

Попал он сюда за мошенничество. Но что-то подсказывало мне, что это – неправда. И что этот человек не должен здесь находиться. Бес тоже почувствовал несоответствие внешнего облика новичка со статьей, по которой тот был осужден.

– Расскажи нам, пожалуйста, за что это тебе пришили такую статью, – вкрадчивым голосом спросил он.

Мужчина совершенно спокойно обвел взглядом собравшихся. Наши глаза на миг встретились, и я отчетливо понял, что он абсолютно не боится этой блатной компании. Его лицо не выражало страха, что было так непривычно для этого мира. Этот человек смотрел на всех добрым, теплым взглядом. Мне даже показалось, что он испытывает чувство жалости и сочувствия к своим потенциальным мучителям.

– Я – странствующий монах. – Голос мужчины отличался от голосов предыдущих «новоселов» своей глубиной и спокойствием.

Эта фраза объясняла многое. Во всяком случае, для меня.

– По велению сердца и души я ходил по городам и селам. Встречался с разными людьми, по мере сил и возможностей стараясь помочь всем нуждающимся, лечил их тела и души. – Монах на секунду замолчал, вздохнул, а потом продолжил: – В одном из городов я отказался лечить пациента, пришедшего на прием. Я сказал, что не смогу вылечить его болезнь, потому что это – кармическое наказание за его грехи в прошлой и настоящей жизнях. И посоветовал изменить свое отношение к людям: постараться добрыми делами и поступками хоть как-то искупить содеянное зло. Он очень разозлился, и через пару часов я был арестован по обвинению в мошенничестве и шарлатанстве. Этот пациент оказался главным прокурором города. Он оперативно состряпал против меня уголовное дело, представив суду несколько ложных свидетелей, у которых я якобы выманил деньги обманным путем. Все в городе знали, что за лечение я никогда не требую платы, но это ничего не изменило. Суд приговорил меня к пяти годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима.

– Значит, ты – монах? – усмехнулся Бес.

Рассказ новичка нисколько не тронул его, а только развеселил.

– А я – Бес! Интересная у нас получается компания. Бес и монах в одном бараке. Как вам это нравится?

«Братва» рассмеялась. Им понравился каламбур «пахана».

– Монах! А ты случайно не из Шаолиньского монастыря? – продолжал шутить блатной, иронично посматривая на худощавую фигуру. – Может, ты еще и драться умеешь, как Брюс Ли? Слон, ты проверишь нашего монаха на прочность?

Слон воспринял эти слова как приказ к действию.