Крестный папа   ::   Романова Галина Владимировна

Тут же начинались подношения букетов, поздравления, приглашения в театры, а однажды она едва не свалилась со стула, услышав предложение руки и сердца. Но сейчас, судя по наваленной горе бумаг, подарки Володе придется дарить не скоро…

— Кстати, а почему ты опоздала? — отвлек он ее от изучения сметы. — С твоей-то пунктуальностью… И эти полукружья под глазами. Ты не больна?

Ей показалось, или в его голосе действительно прозвучала надежда?

— Нет, все в порядке, — защелкала Лариса клавишами калькулятора, автоматически включая компьютер. — Просто плохо спала.

— Почему? — Коллега привстал со своего места, едва не задев ее локтем, благо расстояние между столами было в полметра.

— А почему, собственно, тебя это интересует? — Она все же подняла на него взгляд и попристальнее вгляделась в его бегающие глазки. — Ты что, ревнуешь?

— Вот еще! — фыркнул Володя, рухнув всем телом на свой стул. — Просто звонили тут, интересовались…

— Кто же? — как можно ровнее спросила она, стараясь не обращать внимания на отвратительное чувство холода в области желудка. — Шеф?

— Нет. Не знаю. Позвонили, не представились, пригласили к аппарату. Я сказал, что ты опаздываешь.

— И все?

— Все, а что же еще? А почему ты все-таки опоздала?

— Автобуса не было, — буркнула она и вновь уткнулась в бумаги.

— Ты чего, Ларис, правда больна? Какой автобус, если у тебя машина? — Изумление Володи на сей раз было неподдельным.

— Так я вчера еле до подъезда дотащилась. Бак пустой. Забыла заправиться.

Как бы мимоходом принялась она излагать ему наскоро придуманную байку, бесцельно тыча подрагивающими пальцами в клавиатуру компьютера. Не могла же она признаться ему сейчас в том, что, выйдя из подъезда на улицу и увидев сидящего в вальяжной позе шпика, напрочь забыла о том, что у нее есть машина…

День пролетел на удивление быстро. Уйдя с головой в работу, Лариса ухитрилась пропустить время обеденного перерыва, чем вызвала неудовольствие коллеги. Володя привык в течение рабочей недели всюду сопровождать ее, будь то местное кафе, магазин нижнего белья или аптека. Его не смущало, что Лариса в его присутствии перетряхивает бюстгальтеры, покупает прокладки или прикладывает к телу купальники, как не смущало и то, что она сама оплачивает свои обеды. Пусть она не являлась его женщиной, пусть порой смотрела на него как на пустое место, его просто не мог оставить равнодушным тот факт, что на нее оглядываются мужчины. Это делало его как бы на голову выше, заставляя проникнуться уважением к своей собственной персоне.

В этот же день ему пришлось отобедать в одиночестве, слившись с серой массой большинства присутствующих. Более того, когда часы на стене просигналили о конце рабочего дня, Лариса и тут не подняла головы от бумаг.

— Идем домой? — поинтересовался Володя, в раздражении застегивая органайзер. — Или ты тут заночевать решила?

— Иди, иди, — пробормотала она рассеянно. — Я еще немного посижу…

— Как знаешь. — Он обиженно засопел и принялся похлопывать себя по карманам в поисках мелочи. — Не одолжишь червонец на автобус?

— Что? — Рассеянным взглядом смерив застывшего над ее головой коллегу и в очередной раз подивившись его бесцеремонности, она переспросила: — Тебе опять денег?

— Не опять, а снова, — осклабился Володя в нагловатой ухмылке. Привычка клянчить мелочовку прочно вошла в его сущность и, пустив там корни, закрепила за ним репутацию попрошайки. — Тебе чего, десятки жалко?!

Говорилось это всегда таким тоном, что обладатель злосчастной десятки спешил с нею поскорее расстаться, дабы не быть уличенным в скопидомстве.