Мичман Хорнблоуэр   ::   Форестер Сесил Скотт

Хорнблоуэр вдруг подумал о том, что если он сообщит о своем открытии начальству, бедняге Пейну придется несладко. Ведь это он обыскивал сундук и доложил, что все в порядке. Над ним же вся эскадра смеяться будет. От такого позора и отставка не спасет.

Хорнблоуэр задвинул сундук обратно под койку и занялся обдумыванием возможных последствий своего открытия. МакКул сказал правду, когда подписался под письмом "любящий и верный супруг". Теперь Хорнблоуэр прекрасно понимал двойной смысл этих слов. Не только жене клялся он в любви и верности, но и своему делу. До самой последней минуты жизни он думал об успехе того движения, одним из лидеров которого был. А ведь ему почти удалось обвести Хорнблоуэра вокруг пальца. Не переменись тогда ветер в Торбее с западного на северный, этот сундук мог бы быть в Дублине, а по всей Ирландии сейчас лилась бы кровь, и пылало пламя нового мятежа.

Мысли Хорнблоуэра перескочили на другой аспект проблемы - личный. За раскрытие столь широкого заговора он наверняка удостоится официальной благодарности, его имя появится в прессе и приобретет всеобщую известность, что, несомненно, должно будет способствовать карьере бедного безвестного лейтенанта, не имеющего ни громкого имени, ни хороших связей, чтобы рассчитывать на капитанский чин. А тем временем в Ирландии для палачей прибавится работы. Хорнблоуэр вспомнил, как умер МакКул, и почувствовал приступ тошноты. Сейчас в Ирландии было тихо. Громкие победы английского флота при Сан-Висенти, в устье Нила и при Кемпердауне неизмеримо подняли авторитет государства и положили конец агитации диссидентов и сторонников раскола. Теперь Англия могла позволить себе проявить милосердие к падшим. Так почему же тогда и он, Хорнблоуэр, не может позволить себе того же? Вот только как быть с деньгами?!

Позже, когда Хорнблоуэр вспоминал об этом эпизоде, он всегда старался убедить себя, что поступил так, не желая связываться с бумажными деньгами, которые ничего не стоит проследить по их номерам, а также опасаясь, что все эти огромные средства - всего-навсего искусная подделка, санкционированная французским правительством. На самом деле Хорнблоуэр ошибался. Его мотивы были куда проще, хотя сам он в этом ни за что не признался бы. Он просто-напросто страстно желал забыть о МакКуле и обо всем, что было связано с ним и его повешением. Он хотел навсегда развязаться с этим периодом в своей жизни и никогда больше к нему не возвращаться.

В долгие томительные часы ночных вахт Хорнблоуэр отмерил не одну милю по палубе своими длинными журавлиными ногами, постоянно размышляя над решением возникшей проблемы. Прошло немало времени, прежде чем он достиг, наконец, разумного компромисса, который удовлетворил бы все заинтересованные стороны. Он тщательно продумал все необходимые шаги, и когда пришло время действовать, больше не колебался.

В один из тихих вечеров, когда ему выпало нести первую ночную вахту, он претворил намеченный план в жизнь. Ночь сгустилась над Бискайским заливом. Форштевень* [Форштевень - носовая оконечность судна, являющаяся продолжением киля.] "Славы" бесшумно разрезал черные маслянистые волны. Смит играл в карты с хирургом и казначеем в кают-компании, а капитан и остальные старшие офицеры легли спать. Хорнблоуэр подозвал двоих самых тупых матросов из своей вахты и отдал приказ. Спустя несколько минут они вновь появились на палубе, таща тяжелый сундук, предусмотрительно завернутый накануне в парусину самим Хорнблоуэром. Тяжесть сундука не была случайной - помимо вещей покойного МакКула в нем находились два двадцатичетырехфунтовых ядра. Матросы поставили сундук у шпигатов левого борта и удалились. Незадолго до окончания своей вахты Хорнблоуэр улучил момент и одним движением перекинул сундук за борт. Негромкий всплеск не был никем замечен.