Мири   ::   Спайз Адриан

Они оба были почти полностью покрыты синими отметинами, расстройство психики явно прогрессировало, в то время как отдельные прыщи сливались друг с другом и постепенно покрывали всю кожу.

Мири то появлялась, то исчезала, но и в том, и в другом случае была в лаборатории. Наверное, она пыталась выглядеть все понимающей, или знающей, а может быть – удивленной. Кирк не мог сказать точно. Он уже настолько ослаб, что даже мелкие работы, поручаемые ему старшим офицером и корабельным врачом, занимали все его внимание и не оставляли места ни на что иное.

Где-то в пространстве голос Мак-Коя произнес:

– Так, теперь у нас все под покрытием СПФ. На следующей ступени мы получим живую. Кирк, когда я сниму крышку с чашки Петри, туда надо ввести два кубика формалина. Не пропусти.

– Не пропущу.

Каким-то образом это ему удалось. А затем, после долгой паузы, в которую он словно провалился, Кирк увидел окантованную резиной стеклянную ампулу, с прозрачной жидкостью, в которую Мак-Кой вставлял иглу инъектора. Туннельное зрение – только это, и ничего больше: ампула, инъектор, руки.

– Вот, либо это – антитоксин, голос Мак-Коя доносился откуда-то издалека, – либо не антитоксин. Быть может, это – чистый яд. Лишь компьютер мог бы сказать точно.

– Первой – Дженис, – услышал Кирк свой хрип. – Затем – охраннику. Они ближе всех к смертельной грани.

– Я отказываюсь подчиниться, капитан, – ответил голос Мак-Коя. – Я – единственное экспериментальное животное в этой группе.

Игла выдернулась из резиновой нашлепки. Каким-то образом Кирку все же удалось перехватить единственную видимую им руку Мак-Коя. Это движение принесло боль. Суставы болели ужасно и, не меньше – голова.

– Подожди минуту, – сказал он. – Одна минута роли не играет.

Он поворачивал свою звенящую голову, пока в туннеле зрения не очутилась Мири. Почему-то она вся расплылась по краям. Кирк подошел к ней, осторожно переставляя ноги на медленно покачивающемся полу.

– Мири, – сказал он. – Послушай меня. Ты должна меня выслушать.

Она отвернулась. Он протянул руку и схватил ее за подбородок – гораздо более грубо, чем ему хотелось, – и заставил ее посмотреть на себя. Он едва соображал, что выглядит далеко не лучшим образом – обросший, покрытый потом и грязью, с запавшими красными глазами, с трудом выдавливающий из себя слова, которые никак не хотели складываться во фразы.

– У нас осталось… всего лишь несколько часов. У нас и у всех вас… у тебя… и твоих друзей. И… мы можем ошибиться. После этого не будет больше никаких старших, никаких оставшихся… никого… навсегда. Верни мне одну из этих… машин, передатчиков. Или ты хочешь, чтобы на твоих руках оказалась кровь всего этого мира? Подумай, Мири, подумай хотя бы раз в своей жизни!

Она отвела взгляд. Теперь она смотрела на Дженис. Он снова заставил ее посмотреть себе в глаза. – Сейчас же, Мири. Сейчас. Сейчас !

Она судорожно глотнула воздух.

– Я попытаюсь достать тебе одну машинку, – сказала она. Затем вырвалась из его рук и исчезла.

– Мы больше не можем ждать, – услышал он холодный голос Мак-Коя. – Даже если бы у нас и имелось заключение компьютера, оно ничем бы нам не помогло.

– Я могу побиться об заклад на всю вашу годовую зарплату, – сказал Спок, что – этот антитоксин – смертоносен.

Сквозь туман боли Кирк смог разглядеть, что Мак-Кой усмехнулся.

– Принято, – сказал он. – Болезнь смертельна – это-то уж точно. Но если я и проиграю, мистер Спок, то как вы получите выигрыш?

Он поднял руку.

– Стой! – Прохрипел Кирк. Но он опоздал – если даже предположить, что Мак-Кой в этот последний момент мог послушаться своего капитана. Этот миг принадлежал Мак-Кою, это была его вселенная, неподвластная никому.