Миротворцы   ::   Первушин Антон

- Клянешься ли ты посвятить жизнь Господу нашему Иисусу Христу?

- Я клянусь посвятить жизнь Господу нашему Иисусу Христу.

- Да будет так. Аминь.

Наставник берёт в правую руку выбранный им из ряда клинок, обходит короб-жаровню.

- Теперь встань и повернись.

Когда тот, кто стоял на коленях, поднимается и поворачивается к нему, наставник дела-ет два быстрых отработанных движения правой рукой сверху вниз и слева направо, и острие меча оставляет глубоких царапины на обнаженной груди первого.

Течёт кровь, но боли нет. Наоборот, несмотря на нервную напряженность момента, тот, кто стоял на коленях, чувствует волну тёплого возбуждения, поднявшуюся толчком от пяток, прокатившуюся по чуть дрогнувшим коленям, через пах, наполнив кровью крайнюю плоть, че-рез грудь, заставив сладостно заныть сердце, и выше, дурманяще - в голову.

Наставник берёт клинок в две руки: острие на правой ладони, рукоятка - на левой, про-тягивает меч своему визави:

- Бери его. Отныне и во веки веков он будет всегда с тобой. Ибо сказано: "Не мир при-шёл я принести, но меч"...

- Ибо сказано: "Не мир пришёл я принести, но меч"... - вторит эхом тот, кто стоял на коленях, принимая и целуя клинок.

А кровь вытекает из порезов на его груди, и капли её падают на пол, тут же становясь невидимыми за призрачной игрой между колеблющимся светом и неподвижной тьмой.

Глава вторая

Переговоры

1.

Пошёл дождь, и Вячеслав Панков, более известный под кличкой Сурок, включил дворни-ки. В свете фар трава и листья на деревьях масляно заблестели под потоками льющей с не-ба, но неразличимой в сумраке воды.

- Что-то долго они, - обронил Зимагор, более известный под именем Эдуарда Симаки-на.

Глядя в приоткрытое слева окно, Зимагор задумчиво размял в пальцах дешёвую папиро-су, чиркнул коллекционной зажигалкой "Зиппо" и всё с тем же задумчивым выражением на одутловатом лице закурил. Едкий противный дым наполнил салон, не спасал даже конди-ционер, и Сурок, всегда с особым тщанием следивший за своим здоровьем, а потому не употреблявший ни одного из существующих наркотических средств, включая кофе, помор-щился, отвернулся в сторону, однако по данному поводу ничего не сказал. Хотя окажись на месте Зимагора Женька-Крюк или, скажем, Вовчик-Ёрш - любой из службы безопасности - и поступи этот любой подобным образом, не избежать бы ему суровой от Сурка отповеди и штрафа в размере положенного Лысым двухнедельного пая. Но в том-то и дело, что Зимагор - это Зимагор, шеф и олицетворение службы безопасности как таковой, а Сурок - лишь его протеже, правая рука и не более того. При такой диспозиции не слишком-то отповедуешь - приходится вздыхать и смирять гордыню.

- Долго, - повторил Зимагор, выбрасывая оставшийся от папиросы бумажный мунд-штук в окно под дождь. - Не нравится мне это, - объявил он наконец, но таким тоном, будто и сам ещё сомневается в этом личном своём заключении.

Сурок легкомысленно пожал плечами. "В конце концов, не одни же мы здесь, - подумал он, разглядывая два автомобиля: "БМВ" и "мерседес", стоявшие справа в двадцати шагах с включенными фарами. - Не одни мы ждём".

На "БМВ" приехал Клёст. Приехал первым, три с половиной часа назад. Как и было уго-ворено, с ним были только двое: водила и личный телохранитель. Клёст вылез из машины - прямой и сухой, как палка - и потешной дёрганой походкой направился к дожидавшимся его "миротворцам".

- Ну что, мужики? - спросил весело. - Служба идет?

- Так точно, - в тон ему отвечал Зимагор.

Они обменялись рукопожатиями, и Зимагор сделал широкий приглашающий жест в сто-рону синего вольво, где и должны были по замыслу проходить переговоры.

- Надеюсь, ушек электронных там нет? - поинтересовался Клёст всё в той же шутли-вой манере. - А то знаю я Лысого: ему "клопа" засадить, что два пальца. Кандидат, как-никак, технических наук.