Мэтр Захариус   ::   Верн Жюль

 — Вот там, в этих часах, последних, которые еще сохранились, заключена моя жизнь, а этот человек сказал мне: «Когда я получу твою дочь, я отдам тебе эти часы». И ведь он не хочет их больше заводить! Он может их сломать и погубить меня! О, Жеранда, ты, верно, меня больше не любишь.

— Отец мой, — прошептала Жеранда, приходя в себя.

— Если бы ты знала, как я страдал вдали от этих часов, от которых зависит мое существование! — продолжал старик. — Я боялся, что за ними плохо смотрят, что они могут испортиться! Но теперь я уже сам буду за ними ухаживать, я поддержу их драгоценное здоровье, потому что, я — знаменитый женевский часовщик, не должен умереть! Взгляни, как уверенно передвигаются эти стрелки. Вот сейчас пробьет пять. Слушай хорошенько и обрати внимание на поучение, которое сейчас появится!

В это время часы пробили пять раз, тоскливо отозвавшись в душе Жеранды, и надпись красными буквами появилась перед ее испуганным взором:

«Надо вкушать плоды от древа знания».

Обер и Жеранда взглянули с ужасом друг на друга. Это были уже не те слова, которые набожный часовщик вложил в них когда-то! Очевидно, что их коснулся дьявол. Но мэтр Захариус ничего не заметил и продолжал говорить:

— Слышишь, Жеранда? Я еще жив, жив! Послушай мое дыхание!.. Видишь, как кровь течет по жилам!.. Нет, ты не допустишь, чтобы я умер, и согласишься быть женой этого человека, чтобы я мог сделаться бессмертным и таким же всемогущим, как Бог!

При этих нечестивых словах Схоластика перекрестилась, а Питтоначио испустил крик торжества.

— Ты будешь счастлива с ним, Жеранда. Ведь он — Время! Твое существование будет распределено с точнейшей правильностью. Наконец, Жеранда, я дал тебе жизнь, верни и ты мне мою!

— Жеранда, ведь я жених твой! — прошептал Обер.

— Но он мне отец! — ответила совсем обессилевшая Жеранда.

— Возьми ее, Питтоначио! — сказал мэтр Захариус и исполни обещанное!

— Вот вам ключ от часов, — ответил противный старикашка.

Мэтр Захариус схватил длинный ключ, похожий на ужа,и, подбежав к часам, начал заводить их с лихорадочной поспешностью. Треск завода бил по нервам. Старый часовщик вертел ключ без конца, и казалось, что это вращательное движение происходило независимо от его воли. Наконец он упал в изнеможении.

— Теперь они заведены на сто лет! — сказал он.

Обер выбежал как сумасшедший из зала. После долгих поисков он наконец нашел выход из этих проклятых развалин и побежал к деревне. Он разыскал пустынь и рассказал все случившееся отшельнику, который, видя его отчаяние, решился идти с ним в Андернаттский замок.

В эти минуты Жеранда уже не плакала. У нее более не было слез.

Мэтр Захариус не уходил из зала, подходя каждую минуту к часам в прислушиваясь, верно ли они ходят.

Однако пробило уже десять часов, и, к ужасу Схоластики, появилась следующая надпись:

«Человек может сделаться равным Богу». Но старик не только не поражался нечестивым поучениям, но повторял их с наслаждением, торжествуя в своей гордости. Все это время радостный Питтоначио не отходил от него.

Брачный договор должен был быть подписан в полночь. Жеранда, полуживая, ничего не видела и не сознавала. Тишина прерывалась лишь возгласами старика и смехом Питтоначио.

Пробило одиннадцать.. Мэтр Захариус вздрогнул и прочел:

«Человек должен быть рабом науки и жертвовать для нее семьей и родителями».

— Да, — вскричал он, — в этом мире наука есть все!

Стрелки железных часов передвигались, шипя, как змеи, и маятник стучал громко и отчетливо.

Мэтр Захариус больше не мог говорить. Он упал на пол, хрипел, и из его стесненной груди вырывались лишь отрывочные слова:

— Жизнь!.. Нака!..

В это время отшельник и Обер вошли незаметно в зал. Мэтр Захариус лежал, распростертый на полу. Жеранда, чуть живая, молилась около него…

Вдруг раздался сухой треск, предшествующий бою часов.