Мозаика (книга первая)   ::   Бояндин Константин Юрьевич

— Два перелома ног, ограбление, разбойное нападение, автокатастрофа… Интересно. Пять инцидентов за неделю. Твоя работа?

Альбиноска пожала плечами. Молча.

— Тебе они чем–то не понравились? – инспектор сделал знак сержанту, тот кивнул и вышел. В данном случае можно поговорить с ней наедине, не опасно: первая же попытка нападения поставила бы жирный крест на её будущем. Есть ошибки, которые можно совершить лишь однажды. И эль–Неренн об этом прекрасно знает. – То есть я понимаю, чем не понравились. Но зачем так–то?

Эль–Неренн молчала.

— Пять с половиной месяцев назад ты сбежала от них, — инспектор встал из–за стола, шагнул к окну, выглянул наружу. – Похитила дочь хозяйки дома. Я не знаю, что там у вас случилось на самом деле, но дом Рекенте не стал подавать в суд. Чудо, не находишь?

Он взглянул на эль–Неренн.

Та пожала плечами, продолжая улыбаться.

— Тебе весело? – инспектор уселся в кресло. – Вчера дом подал официальную жалобу. Все пять инцидентов случились, когда тебя видели поблизости от пострадавших. Ты понимаешь, что это означает?

— Думаю, ничего хорошего, — последовал неожиданный ответ. – Правда, я не понимаю, почему я здесь. Я не ломала им ноги, не грабила…

— У тебя была неделя, чтобы отыскать новую работу, — инспектор захлопнул папку. – Прошло две. Ты прекрасно знаешь, что теперь будет.

— Принудительные работы, — пожала плечами девушка.

— Догадливая. Именно. Четыре раза ты уже не справилась, эль–Неренн. Пятый раз – последний. Если на тебя поступит хоть одна жалоба от нанимателей, тебя вышлют из страны в течение сорока восьми часов. Это тебе понятно? Или ещё раз прочесть текст закона?

Девушка вновь улыбнулась во весь рот, ослепляя инспектора блеском зубов.

— У вас такой приятный голос, инспектор. Прочтите.

— Ей весело, – инспектор открыл ящик стола, извлёк оттуда толстую книгу. – Я не думал, что человек может настолько не дорожить собственной жизнью.

Девушка неожиданно встала, склонилась над столом, приблизившись к собеседнику.

— У меня была ночь, чтобы выплакаться, инспектор, — шепнула она. – Теперь я буду только смеяться.

Она уселась на место столь же стремительно. Её счастье, что сержанта нет. Резкие движения в этой комнате делать не разрешается.

— Я слушаю вас, — она вновь улыбалась. – Пусть всё будет, как положено.

— Как скажешь, — инспектор пожал плечами, нажал на кнопку селектора. Через несколько секунд сержант вновь возвышался над задержанной, а та, пристально глядя инспектору в глаза, выслушивала текст параграфа 20 пункта 5 статьи 11 «Закона об иммиграции», том пятый Свода Законов Республики Альваретт. Слушала с должным выражением лица.

* * *

— Сейчас мы отправимся к прокурору, — инспектор взглянул в глаза сержанту, тот кивнул, отошёл к двери и сделал кому–то знак. – Следующую неделю, эль–Неренн, вы проведёте в исправительном учреждении 22 провинции Рикетт республики Альваретт, до назначения вам места работы в соответствии с текстом параграфа 20…

Он не смог договорить. Такое с ним случилось впервые – альбиноска просто смотрела ему в глаза, когда инспектору захотелось расхохотаться – да так, что сил едва хватило на то, чтобы изобразить неожиданный приступ кашля.

— Если есть вопросы или пожелания, можете высказать их сейчас.

— Есть, — немедленно отозвалась девушка. Сержант напрягся. – Инспектор, при нашей первой встрече… я сказала, что не будет вам удачи. Прошу извинить.

Инспектор не поверил своим ушам.

— Всё ещё паясничаешь?

Эль–Неренн покачала головой. В выражении её глаз инспектор не заметил издевки. Из девицы могла бы выйти прекрасная актриса.

— И не думала. Я не собираюсь здесь больше появляться, инспектор. Я не хочу состариться в этом вашем исправительном учреждении.

Инспектор усмехнулся.

— Хотелось бы верить.