Мрак твоих глаз   ::   Масодов Илья

- Я знаю, в каком месте настоящий Ленин живёт, только это место найти не могу. Там чёрные озёра должны быть. Они глубокие, как колодцы, потому что дыры в земле. И ещё там лес каменный, как зеркало, и снег идёт. Не знаете вы, дедушка, такого места?

- Места такого нету на земле, а тебе, деточка, надо уколы в затылок делать. Моя старуха тоже раньше в клинику ходила, а теперь ходить не может.

- А старуха ваша, как вы её называете, тоже не знает, где Ленин живёт, или только притворяется?

- Да что ты заладила, кто это тебе про Ленина сказал?

- А вы, дедушка, быстро Ленина забыли.

- Мне помнить трудно, я старый.

- А он вас помнит, хоть ему-то уже больше ста лет. Видит он, как вы хлеб тут с кефиром едите. А вы его не видите. Даже портрета его у вас нету. Вы, дедушка, по всему видно, старый коммунист, а всё равно сволочь. Потому что в коммунизм вы не верите и не верили поди никогда.

- Сама ты сволочь, - хрипло говорит старик, медленно куря папиросу узловатыми венозными пальцами. - Я б тебя убил.

- Это вы для того сделать хотите, чтобы я вам о молодости и светлом коммунизме не напоминала. Я у вас кошку заберу, всё равно вам её кормить нечем, а если хотите, даже купить могу, - Соня вытаскивает из нагрудного кармана испачканной цементом кофточки помятые деньги и кладёт их на стол.

- Ты кошку на мыло видно сдашь, - тяжело говорит старик, и в глазах его видна бессильная печаль.

Соня отодвигает ногами из-под себя стул назад, берёт кошку и уходит коридором в спальню, где в кресле сидит измождённая болезнями старуха, смотрящая в окно. Возле кресла на стуле лежат её очки и сложенная газета.

- Здравствуйте, бабушка, - говорит Соня, кладёт кошку на пол и, подойдя сзади к креслу, берёт лежащий на комодике платок и ловко накидывает его старухе через голову на шею. Отёчное лицо старухи наливается кровью, она с сипением хватает ртом недостающий воздух. Соня внимательно смотрит сбоку в её выпученные глаза. - Ну что, бабушка, видите чёрные озёра? спрашивает Соня и приотпускает платок, за который старуха судорожно пытается схватиться руками.

- Вишу, фнушешка, - еле слышно шамкает она.

- А лес каменный? - снова затягивая удавку, Соня упирается коленом в кресло для приобретения дополнительной опоры. Старуха корчит рожи и думает только о своей смерти. Когда Соня снова отпускает, мозг старухи, затопленный больною почерневшею кровью уже не хочет восстанавливать контакт с остальными органами.

- Мяшная лафка, - говорит старуха свои последние слова. Руки её падают на живот. Соня вытаскивает из-под её понурившейся головы платок и возвращает его на комодик. Наклонившись к лицу старухи, Соня слегка растягивает пальцами её открытый беззубый рот и плюёт в него. Затем она ловит кошку, подходит к окну, забирается на подоконник и, отворив форточку, выбрасывает кошку с девятого этажа. Сделав это, Соня затворяет форточку и покидает квартиру, замечая, что старик по-прежнему сидит в кухне на том же месте и курит папиросу.

- До свиданья, - говорит Соня с порога. Старик не слышит её, погружённый в воспоминания о своей молодости и светлом коммунизме.

Спустившись вниз на исцарапанном гвоздями лифте, Соня находит труп разбившейся при падении на асфальт кошки, из пасти которого течёт кровь, а шкура на животе лопнула. Присев около него на колени, Соня вынимает у кошки сердце и откусывает его от сосудов. Потом она прячет сердце в рот и уходит солнечными холодными дворами в ту сторону, куда если очень долго идти, придёшь к северному морю.

2. Нефтяные озёра.

...И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту.

Откр. 11.5

Отец Наташи был строителем, а мать медицинской сестрой.