На службе у Кощея   ::   Пучков Владимир

 — Какого труда мне стоило заключить мир со степняками! А теперь все коту под хвост! Они не простят этого никогда! Значит, надо готовиться к войне с полонежцами!

— Не надо, господин канцлер! — Незнакомец в балахоне произнес эти слова все тем же безразличным голосом, но Кощей безошибочно угадал: покушение не состоялось!

Несмотря на жару, Кощей поежился и плотней запахнулся в красную мантию.

— Рассказывай по порядку!

— Как прикажете. — Тень бесшумно поклонилась. — Господин канцлер! После того как Будулай со своим отрядом переночевал в Черниговке, кто-то посоветовал ему более короткий путь на Сурож. Они свернули с проезжей дороги на заброшенный тракт, и тут, я думаю, без чародейства не обошлось, потому что царевич выбрался на наезженную дорогу, а отряд продолжал двигаться по старому тракту, полагая, что Будулай ускакал вперед...

— Тут на него и напали, — подсказал Кощей, увлеченный рассказом, но незнакомец в ответ покачал головой.

— Нет, господин. Это случилось позже, в Калиновском урочище. Там его и ждали. Да не рассчитали немножко. Рядом оказалось небольшое сельцо, так вот некий тамошний молодец заступился за царевича, шайку разогнал, а Будулая на следующий день проводил до заставы. Там уж его отряд ждал, беспокоился. Так что все обошлось, ваше высокопревосходительство!

Кощей с минуту молчал, нервно барабаня пальцами по столу. Наконец он взглянул на своего собеседника.

— Кому понадобилось убивать царевича? — спросил он прямо.

— О, господин канцлер! — Шпион сделал шаг назад к портьере. — Этого я не знаю. Можно предположить, что бояре...

— Хорошо! — Кощей кивнул и отвернулся к окну. — Можешь идти!

Незнакомец поклонился, сделал шаг назад и растворился в полумраке.



4

Хорошо во стольном граде

Погулять за бога ради,

Ну а если деньги есть,

Так тебе и вовсе честь!

Яромир с удовольствием продекламировал стишок, на минуту задумался и полез в сундук за своей заветной тетрадью. Тетрадь была толстая, распухшая. То ли от стихов, то ли от сырости. Записав стихотворение, он убрал тетрадь в кожаную сумку, твердо намереваясь взять ее с собой. А вдруг Будулай прав, и он издаст в столице собственную книжку? И тогда весь народ будет твердить его стихи наизусть! То-то он прославится! От девиц отбоя не будет, самые красивые начнут ему глазки строить, самые богатые будут сватов засылать...

Яромир сладко зажмурился, пытаясь продлить чудное видение. Однако оно рассыпалось в прах, потому что в следующую минуту кто-то грубо постучал в дверь.

— Яромирка, заснул, что ль? Открывай!

— Не всякому герою дверь открою, а тебе, хмырю, непременно отворю! — пробормотал Яромир, подходя к двери. На пороге стоял старший брат Данило, длинный, как жердь, с вечно слезящимися глазами. Разнесчастный на вид, но хитрющий как лиса и жадный. Яблоки-то из Яромирова сада, которые к нему падали, он все подбирал и малину объедал, нахал, протягивая захапущие лапы через забор, сгребая незаметно. Был бы просто сосед, Яромир давно бы его на лесине повесил, а тут брат родной, все-таки жалко. Пусть лопает, все равно не впрок!

Данило посмотрел на приодетого, причесанного братца и присвистнул.

— Это ты куды собрался?

— Уезжаю, Данило. — Яромир не выдержал — его лицо расплылось в счастливой, самодовольной улыбке. — В богатырскую дружину еду. Чего здесь небо-то коптить? Там, в столице, — размах, а здесь — болото стоячее!

— Что верно, то верно! — Данило пробежался глазами по Яромировой избе и остался доволен. — А надолго ли едешь-то?

— Авось навсегда! — беспечно сказал Яромир, закидывая на плечо сумку.

— А как же хозяйство? — внезапно озаботился Данило. — Кто за домом-то присмотрит? Добро ведь немалое!

— Вот ты и присмотришь, — сказал Яромир и покосился на братца. — Ведь присмотришь?

Данило сделал вид, что задумался, затем важно кивнул головой.

— Я-то присмотрю.