На восходе солнца   ::   Тупицын Юрий Гаврилович

 — А-а! Ты говоришь о тех, что прячутся под землёй? Бедные! Они так и не верят, что нейротики уже давным-давно пережили пору своего детства и юности. Перебесились, так сказать, как перебесились и мы, люди.

Клим замолчал. Лобов осторожно прикоснулся к его плечу:

— Может быть, тебе ввести тонизатор?

Клим испуганно вскинул голову:

— Ни в коем случае! Ты испортишь картину. Ведь нейротики просто записали все сведения в моем мозгу, понимаешь? Как мы записываем данные в памяти логических машин.

Присмотревшись к лицу Лобова, он засмеялся:

— Ты не думай, Иван, я не сумасшедший. Был, правда, немного не в себе, но это давно прошло. С экипажем «Ладоги» получилось гораздо хуже. Но разве можно винить нейротиков? Им трудно сразу разобраться в макрособытиях, масштабы велики. Они и понятия не имели, что мы разумны, и вообще, нейротики первый раз имели дело со средой такой сложности, как человеческий мозг. Что за сферы были у них до нашего появления? Насекомые, рыбы, амфибии, ну и ящеры. А тут сам человек, хо— мо сапиенс!

Клим, сожалея, мотнул головой:

— К тому же, вот беда. Штанге и Гор сами виноваты — напичкали себя унивакциной! Ведь что получилось: нейротики с превеликим трудом разбираются в хитростях нашего мозга, а унивакцина создаёт им все новые и новые преграды. Унивакцина для нейротиков что-то вроде стихийного бедствия — землетрясения, урагана или наводнения. Разве тонкое дело сделаешь хорошо в такой обстановке? Ну и напортачили. Штанге — это же глыба камня, а не человек — попросту сломался в конце концов и сошёл с ума. У него появилась навязчивая идея. Ему все чудилось, что нейротики хотят завоевать Землю. А у Гора с волей слабовато, так у него, как при шизофрении, произошло расщепление личности. Лучше всего сложилось дело у Родина, хотя он главный виновник всех бед. Ты с ним виделся?

— Виделся, — кивнул Лобов. — Он уже здоров и рассказал мне много интересного.

— Так и должно быть, — убеждённо сказал Клим, — с ним имели долгий контакт мезойцы-колонисты. Судя по всему, колонистам удалось рассказать ему всю мезойскую историю. Надо расспросить его как можно быстрее, а то он все перезабудет!

— Не волнуйся, он уже рассказал мне.

Клим улыбнулся, разглядывая невесёлое лицо командира.

— Тебе не кажется, Иван, что я мелю чепуху? Ты что-нибудь понимаешь?

— Да. Хотя понять тебя непросто.

— Ты думаешь, мне просто было? Нейротики ведь совсем маленькие, на вирусном уровне. Если хочешь, это нейропаразиты, они могут существовать, лишь используя чужой мозг. Сначала меня как-то шокировало сознание того, что они паразиты. Фу, думаю, гадость! А потом подумал, а мы-то сами чем лучше? Разве мы не паразитируем на биосфере Земли, вытворяя с животными и растениями черт знает что? Просто у нейротиков другая, инопланетная и, если разобраться, более тонкая и гибкая методика покорения природы. Они могут сосуществовать со всеми животными, у которых есть нервная ткань. Видел птеродактилей? Это их глаза. А игуанодона, птицеящера и брахиозавра? Это их руки. Есть у них и мыслители — мезойцы, которые образуют интеллектуальное ядро их цивилизации и с помощью биоизлучений поддерживают контакт со всеми нейропоколениями. Поэтому так необычно высок уровень биоизлучения на столь слабозаселенной планете! Таких мезойцев осталось меньше тысячи, нейротики берегут их как зеницу ока.

Клим покрутил головой.

— До чего же трудно понять все это! Понимаешь, чужой мозг для нейротиков не только среда обитания, с которой они срастаются, образуя единое целое. Это и нечто вроде готовой кибермашины, которую только надо перестроить по своему вкусу, наладить и заставить работать в нужном направлении.