Нашествие теней   ::   Джонсон Оливер

За семь лет ноги и колеса размололи их на мелкие куски, но плечевые и бедренные кости до сих пор еще торчали по обочинам, как иглы дикобраза.

Жрец ускорил шаг. Белые осколки хрустели под ногами. Наконец он дошел до моста через заиленный ров, окружавший город. Поросший мхом каменный настил вел к массивным, исхлестанным непогодой воротам — единственному входу в Тралл. Жрец еще ниже опустил капюшон. Служители Ре по-прежнему приходили паломниками в свой храм, но все они были на подозрении. Шаги сандалий по мосту отдавались эхом от стен. Впереди зияли ворота, и в полумраке виднелись стражники в пурпурно-коричневых мундирах легионов Исса. Увидев цвета одежды жреца, они беспокойно зашевелились. Один отделился от остальных и медленно вышел вперед с алебардой в руке. Желтый и небритый, он с любопытством заглядывал под капюшон путника в тускнеющем свете дня.

— Кто ты, незнакомец? — спросил он, стараясь разглядеть лицо жреца.

— Приверженец Ре, — прозвучало в ответ.

— Это я вижу, но что привело тебя сюда?

— Хочу посетить свой храм: мне сказали, что князь Фаран пока что это дозволяет.

— Дозволяет, — ухмыльнулся часовой, — да немногие из ваших пользуются этим дозволением.

— Значит, я могу пройти?

— Не раньше, чем я взгляну на твое лицо — мой капитан желает знать обо всех, кто входит и выходит.

— Я ношу маску, как весь наш орден во время странствий.

Часовой с угрозой ступил вперед, слегка приподняв алебарду.

— В маске ты или нет, я должен тебя видеть.

Жрец отступил назад, вскинув руку в перчатке. Часовой перевел взгляд с железных когтей на закрытое капюшоном лицо, но жрец, опережая его слова, произнес:

— Хорошо, смотри — но предупреждаю, тебе не понравится то, что ты увидишь. — С этими словами он слегка отвел в сторону нижний край капюшона, показав часовому часть маски.

— Боги! — сморщился тот. — Это что же такое?

— То, что я ношу. Можно мне теперь пройти?

— Проходи, коли охота, — с отвращением отвернулся страж. — Да не показывайся никому, во имя Исса!

Жрец, не дожидаясь дальнейшего приглашения, поспешил нырнуть в калитку. Прочие стражники, словно не замечая их перебранки, продолжали греться у жаровни, безразличные ко всему, кроме пронизывающей вечерней сырости и быстро меркнувшего света. Жрец устремился вперед по улицам Нижнего Города, между оплетенных плющом руин. Торчащие к небу черные стропила свидетельствовали о пожаре, прокатившемся здесь семь лет назад. Холодная, глубокая тень лежала в извилистых переулках, ведущих вверх, на скалы. На улицах было пусто. Памятуя предостережение Захарии, жрец торопливо поднимался в гору, скользя сандалиями по влажным булыжникам. Глаза его сквозь прорези маски перебегали вправо и влево, всматриваясь во мрак по обе стороны улицы. Зияющие двери, окна без единого стекла, провалившиеся крыши, почернелые стены, сорняки, выросшие на них в тех скудных лучах, что сюда проникают.

Впереди кто-то поспешно шмыгнул в дом, где еще имелись двери и решетки на окнах. Жрец, проходя мимо, услышал лязг задвигаемых засовов и звон цепей. Чувство одиночества, одолевавшее его весь месяц пути через Огненные горы, сделалось еще сильнее — точно он был одним из отверженных, что рыщут по этим улицам, наводя ужас на жителей. Это город призраков — больше ему не повстречался никто, хотя бы и спешащий укрыться в доме. Через двадцать минут подъема жрец остановился перевести дух на террасе, откуда видна была равнина. Солнце, плоский пурпурный овал, висело над западными горами. Его лучи не грели, и из носового отверстия маски вырывалось густое облачко пара. Содрогнувшись, жрец поспешил дальше.

Страх и возбуждение переполняли его. Встреча с часовым у ворот послужила предостережением: каждый служитель Ре в этом городе находится под подозрением.