Небесный подкидыш, или Исповедь трусоватого храбреца   ::   Шефнер Вадим Сергеевич

Но в последнюю минуту гаванцам почудилось, что их зашухерили, и они в жуткой панике покинули чердак, не успев совершить замышленного злодеяния. Как видите, уважаемый читатель, весь этот вывод построен на недоказанных домыслах. Но не будем смеяться над жильцами дома! Ведь в то, не такое уж отдаленное, время никто на Земле еще не ведал о наличии неопознанных летающих тарелок, никто знать не знал о том, что Земля регулярно посещается иномирянами. Знай это жильцы дома — у них бы хватило ума догадаться, что побывали на их крыше и чердаке никакие не гаванцы, а просто-напросто инопланетники.

Та чердачная сенсация — так заполонила умы жильцов, что совершенно заслонила собой другое событие. А состояло оно в том, что в ночь, предшествующую тому утру, когда был обнаружен взлом, кто-то позвонил в квартиру No 25, находившуюся на той лестнице, что вела на чердак. В этой однокомнатной квартирке (бывшей швейцарской) одиноко обитала бухгалтерша ЖАКТа Клавдия Борисовна Птенчикова. Она, естественно, была удивлена — кто это будит ее среди ночи?! Когда она сквозь дверь спросила: «Кто там? Чего вам надо?» — ей никто не ответил. Но затем она услыхала детский писк — и открыла дверь. На лестничной площадке стоял, аккуратно закутанный в добротную теплую одежду, малыш; на вид ему было годика два.

— Подкидыш!.. Только этого мне не хватало! — воскликнула тетя Клава. Затем внесла ребенка в квартиру, уложила на кушетку — не оставлять же его на лестнице. И вдруг малыш улыбнулся ей, да так ласково и весело, что она мысленно повторила: «Только этого мне не хватало!» Но повторила уже в ином, самом положительном смысле. Короче говоря, она решила усыновить дитя, и вскоре осуществила это, оформив его через загс на свою фамилию и присвоив ему имя Юрий.

Родителей своих Клавдия Борисовна не знала, воспитывалась в детдоме, потом окончила бухгалтерские курсы, устроилась счетоводом в наш ЖАКТ, получила квартиру. А вообще-то, судьба ее не баловала. Замуж вышла поздно, да и муж попался какой-то несерьезный — вскоре покинул ее ради другой, что покрасивше. Красотой, честно говоря, тетя Клава не блистала. Зато блистала она добротой своей. Если в доме кому помощь нужна — все к тете Клаве бегут. Она и за больным поухаживает безвозмездно, и обиженного утешит, и деньгами из последних своих средств поможет. За ней не только в нашем доме добрая слава утвердилась, но и в соседних домах. Мало того, слава та, по каким-то космическим каналам, и до одной дальней планеты дошла; иначе не подкинули бы тете Клаве иномиряне своего ребенка. Впрочем, о том, что он не из мира сего, она знать не знала, ведать не ведала. И даже позже, когда Юрик признался ей, что он на Земле гость, а не хозяин, она ему не поверила, за выдумку сочла. А та загадочная чердачная история произошла, когда я еще совсем маленьким был. Услыхал я об этом много позже, уже в мало-мальски разумном возрасте. Мне взрослые рассказали. Загадочный взлом так въелся в их память, что они много лет спустя его переживали и пережевывали.



3. ТРУСОВАТЫЙ ХРАБРЕЦ

Жили мы с Юриком Птенчиковым по одной лестнице, но до поры до времени никакой дружбы у нас не намечалось — как, впрочем, и вражды. Был он мальчишка как мальчишка. Правда, добрый, необидчивый. Ребята с нашего двора любили его и, любя, Парголовским иностранцем звали. Как известно, в Парголове когда-то много ингерманландцев (в просторечии — чухонцев) обитало. А у Юрика с речью не все благополучно обстояло: он иногда как-то странно, непонятно выражался, слова коверкал. Вроде бы на иностранный манер. Все думали, что это он нарочно выпендривается, чтобы из общей массы выделиться. Но так как шкет он был невредный, то это ему охотно прощали.

Когда пришло время, родители определили меня в школу. В ту же школу и в тот же 1-«а» пошел и Юрик.