Кукла госпожи Барк   ::   Мугуев Хаджи-Мурат Магометович

– Как в старинных романах, – рассмеялся я.

Мой собеседник молчал.

– Нельзя ли мне провести у вас в квартире ночь, чтобы самому познакомиться с этими удивительными посланцами нездешнего мира?

– Отчего же нет? Пожалуйста, хоть сегодня, – охотно согласился он. – Приходите, но только помните, что ровно в двенадцать они исчезают.

– Хорошо, буду. Я человек военный, точный и буду, – глядя на часы, сказал я, – ровно в двадцать три часа сорок пять минут.

– Будем ждать, – ответил маленький человечек.

– Что это у вас за шрам? – спросил я. – Результат бомбежек или оккупации немцев?

– Нет, что вы! – замахал руками мой посетитель. – Я человек штатский, боязливый… Все бомбежки в страхе просидел в подвале… Это – старое… Еще гимназистом, катаясь в Вологде на льду, я расшиб себе лоб. А разве шрам очень уж заметен? Я стараюсь прикрыть его волосами.

– Зачем же, он придает вам такой воинственный вид, – пошутил я. – Итак, до ночи!

И мы разошлись по своим делам.

Днем я, смеясь, рассказал генералу о посещении меня человечком, делегированным от коллектива жильцов, которые жалуются на привидения, мешающие им спать.

Генерал слушал мой рассказ все внимательнее, и, когда я закончил, он, немного помолчав, сказал:

– Это интересно и… довольно подозрительно. Тут, конечно, что-то есть, чем следует заняться… Не знаете ли, занимали этот дом ранее немцы? Не было ли в нем какого-нибудь немецкого учреждения?

– Нет, не спрашивал.

– Упущение. Ведь подобный вопрос сам напрашивался на язык, – сказал генерал. – Дело в том, что только сегодня я тоже получил коллективное заявление жильцов дома номер сорок семь по Большой Спасской улице о том, что в соседнем с ними доме до бегства немцев находилось общежитие чинов СС и что там по ночам происходит какая-то возня… Не зная к кому обратиться, коллектив жильцов делегировал к вам гражданина Косоурова и, на всякий случай, обратился ко мне. Странное, необычное и вместе с тем подозрительное дело, – сказал генерал.

Он подумал, прочел еще раз заявление коллектива жильцов дома № 47 по Большой Спасской улице и сказал:

– Вечером, после совещания, заедем сами, но не к моменту появления духов, а несколько позднее. Возможна любая провокация.

Генерал был лет на восемь старше меня. Культурный, хорошо воспитанный человек с большой эрудицией и спокойным характером, он очень нравился мне, и хотя иногда наши взгляды расходились, я чувствовал, что он ценил и уважал меня. Я думаю, что наша взаимная симпатия объяснялась еще и тем, что мы оба были слушателями одного факультета академии, с той лишь разницей, что генерал окончил его значительно раньше меня. Несмотря на свои сорок лет, генерал выглядел очень свежо и молодо. Иногда, «чтобы не разучиться», – как говаривал он, мы беседовали с ним на персидском языке, перескакивая на турецкий и вновь возвращаясь к иранскому языку. Его вышедший перед войной труд «Ближний Восток и соседи СССР» привлек внимание читающей публики не только в нашей стране, но заинтересовал и ориенталистов Англии, Америки и Германии.

Сын рабочего, до семнадцати лет стоявший у токарного станка, он отлично владел двумя восточными языками, говорил по-английски.

Я знал, что великой мечтой генерала было сейчас же, как только окончится война, вернуться к своему любимому делу, защитить диссертацию на степень доктора исторических наук, которой он и сейчас, несмотря на занятость, уделял свой досуг.

В первом часу ночи мы с генералом поехали к «дому с привидениями», как назвал генерал обиталище перепуганных жильцов особняка.

Наша машина завернула за угол темного, неосвещенного переулка. Вот и он, этот романтический дом с привидениями.

– Стой! – раздался негромкий, но твердый оклик. Из ворот шагнули двое красноармейцев.