Геноцид   ::   Глазьев Сергей

Провоцируя спад производства, снижение доходов населения, резкое сокращение производственных инвестиций, избранная политика подавления инфляции одновременно генерировала сверхдоходы в финансовом секторе, концентрировавшем дефицитные денежные ресурсы и поддерживавшем высокую прибыльность спекулятивных операций. С точки зрения создания условий для экономического роста, жертвы антиинфляционной политики оказались напрасными – снижение инфляции было достигнуто путем приведения экономики в состояние неустойчивого равновесия, характеризующееся ее долларизацией, втягиванием денежной массы в «пирамиду» государственного долга, замещением большей части рынка импортными товарами, разорением половины производственных предприятий, а также прекращением производства в большинстве отраслей обрабатывающей промышленности. Ниже будет показано, что в сложившемся состоянии неустойчивого равновесия экономический рост невозможен; для сохранения этого равновесия необходимо быстрое наращивание государственного долга и поддержание нормы прибыли на финансовом рынке на уровне, в несколько раз превышающем среднюю рентабельность производственной сферы.

Содержательные цели макроэкономической стабилизации – подъем инвестиций, повышение благосостояния и экономический рост – не могли быть достигнуты антиинфляционной политикой такого рода. Опыт депрессивной стабилизации 1997–1998 годов полностью подтвердил известные правительству прогнозы ученых в отношении последствий борьбы с инфляцией издержек методами сокращения спроса. Продолжающееся падение инвестиций и производства лишний раз иллюстрирует хорошо известный в теории факт недостаточности подавления инфляции для экономического роста. В то же время при всех социальных издержках проводившейся стабилизационной политики интересы сохранения и приумножения сверхдоходов правящей олигархии были реализованы.

Наглядным примером антисоциального эффекта проводившейся антиинфляционной политики может, в частности, служить опыт планирования бюджета на 1995 г. Осенью 1994 г., в ходе рассмотрения проекта бюджета на 1995 г., правительством было принято административное решение составлять бюджет и прогнозировать параметры доходов, исходя из двухпроцентного уровня среднемесячной инфляции. Сделано это было вопреки достоверным прогнозам ведущих академических институтов, заключениям экспертов Государственной Думы и даже Министерства экономики, которые сходились на прогнозной оценке среднемесячной инфляции в 5–8%. Последовавшее, тем не менее, утверждение бюджета, исходя из среднемесячной инфляции в 2,5% при фактических 7,5%, означало ежемесячное сокращение реальных доходов всех занятых в бюджетной сфере на 5%. Неудивительно, что реальные доходы населения в 1995 г. снизились на 13%, в том числе зарплата – на 28%, а пенсии – на 19%. Зато правительство обеспечило себе легкую выполнимость формальных бюджетных обязательств, обратив к своей выгоде их инфляционное обеспечение. Это был вполне осознанный выбор правящей олигархии при полном понимании социальных последствий трехкратного занижения темпа инфляции в расчете параметров государственного бюджета.

В дальнейшем перекладывание основной тяжести подавления инфляции на население за счет сокращения бюджетных расходов стало еще более явным. В 1997 г. правительство, грубо нарушив Закон о федеральном бюджете, просто сократило государственные расходы на четверть за счет социальной сферы и инвестиционных программ, поддержки производства и науки, чтобы увеличить расходы на оплату процентов финансовым спекулянтам по гособязательствам, не выходя за пределы установленного дефицита бюджета. Аналогичная ситуация сложилась в начале 1998 г.