Неведомые дороги (сборник)   ::   Кунц Дин Рэй

Более того, был и по прошествии стольких лет оставался эталоном, по которому Джой Шеннон мерил себя. Он мечтал быть таким, как Пи-Джи, если в такое было возможно.

Но за прошедшие десятилетия эта мечта обратилась в пыль, в ничто. Если Пи-Джи шел от успеха к успеху, на долю Джоя выпадали одни неудачи.

Он взял из миски, которая стояла на полу у стула с прямой спинкой, несколько кубиков льда, бросил в стакан, налил два дюйма "Джека Дэниелса".

С чем у Джоя было все хорошо, так это с выпивкой. И хотя за всю взрослую жизнь на его банковском счету редко лежало больше двух тысяч долларов, он практически всегда мог позволить себе приличное виски. Никто не мог сказать, что Джой Шеннон пьет дешевое пойло.

В последний вечер, который он провел под крышей родного дома, в субботу, 25 октября 1975 года, он сидел у этого окна с бутылкой "колы". Тогда он еще не пристрастился к спиртному. В небе, как бриллианты, сверкали звезды, за горами ждали тысячи дорог, и выбор зависел только от него.

Теперь при нем была бутылка виски. Что его очень радовало.

На дворе стоял 1995 год, 21 октября, тоже суббота. Субботний вечер Джой считал худшим из всей недели, хотя и не мог сказать, почему. Может, не любил субботу, потому что большинство людей в этот день наряжались и ходили кто в гости, кто на танцы, на концерт или в театр, чтобы таким образом отпраздновать окончание еще одной рабочей недели, тогда как Джой не находил повода для празднования: он всего лишь выдержал еще семь дней тюрьмы, каковой стала его жизнь.

Гроза началась около одиннадцати. Яркие серебряные зигзаги молний зазмеились по черноте неба, отражаясь в оконном стекле. Раскаты грома вытряхнули из облаков первые крупные капли. И те ударились в окно и расплылись по нему, отделив от Джоя внешний мир мутной водяной пленкой.

В половине первого он поднялся со стула и пошел к кровати. В комнате стояла кромешная тьма, словно в угольной шахте, но Джой прожил в этой комнате двадцать лет и мог найти дорогу без света. Мысленным взором он видел вытертый, потрескавшийся линолеум, овальный тряпочный коврик, связанный матерью, узкую кровать с металлическим изголовьем, тумбочку с перекошенными ящиками. В одном углу стоял тяжелый, обшарпанный стол, за которым он двенадцать лет делал уроки, а когда ему исполнилось то ли восемь, то ли девять, написал первые рассказы о волшебных царствах, монстрах и путешествиях на Луну.

Мальчишкой Джой любил книги и хотел стать писателем. Как раз в этом за последние двадцать лет он неудачи не потерпел, пусть и потому, что даже не предпринял такой попытки. После того октябрьского уик-энда в 1975 он перестал писать и отказался от своей мечты.

На кровати не было не только покрывала, но и простыней. А Джой слишком устал, чтобы искать их. Да и голова кружилась от выпитого.

Он вытянулся на голом матрасе, в рубашке и джинсах, даже не сняв туфли. В темноте заскрипели пружины. Знакомый звук.

Но, несмотря на усталость, спать Джою не хотелось. Полбутылки виски не хватило, чтобы успокоить нервы и заглушить дурное предчувствие. Джой ощущал, что ему грозит опасность. А заснув, стал бы совершенно беззащитным.

И все-таки он понимал, что надо отдохнуть. До похорон отца оставалось меньше двенадцати часов, и требовалось набраться сил. День предстоял нелегкий.

Он перенес стул к двери. Спинку подставил под ручку. Соорудил простую, но эффективную баррикаду.

Комната находилась на втором этаже. Никакой незваный гость не мог подобраться к окну снаружи. А если бы и подобрался, то открыть не смог: не позволил бы шпингалет.

Улегшись вновь, какое-то время Джой вслушивался в барабанную дробь, которую дождь выбивал по крыше.