Невеста Для Святого   ::   Лим Сергей

Снова попытался дотронуться до моей головы, но я, чувствуя что-то неладное, увернулась. Он присел передо мной на корточки, и заглянул мне в глаза:

– Меня зовут Горвин. Наши воспитанники, наши дети называют меня - отец Горвин. А тебя как зовут?

– Арса - быстро ответила я, и спряталась за мать.

Но та, осторожно выудила меня из-за спины и вытолкнула перед собой. Я недоуменно обернулась к ней, чувствуя, что меня предали. Мать вытерла слезинку и, нагнувшись, торопливо забормотала мне в ухо:

– Ничего не бойся, Арса, доченька моя, так надо. Ты поедешь с этими хорошими людьми. Они тебя накормят, напоят, научат хорошим вещам. У тебя будет свой дом, новые игрушки, хорошие друзья. Иш великий возьмет тебя под свое покровительство… Ну, иди…

Мужская рука осторожно коснулась моего плеча и я, чувствуя, что привычный мир рушится - закричала во все горло, забилась в чужих руках. Меня крепко прижали к груди и, не обращая внимания на мои вопли, вынесли во двор. Из-за плетня высовывались любопытные соседи и, тыча пальцами, что-то оживленно обсуждали. Через мгновенье, я оказалась в седле, все трое вскочили на коней и, больше я никогда не видела свою мать.

Пятнадцать лет проведенных мной в Валлисе… Это не был монастырь. Скорее, пансион для неблагородных детей, заведение угодное Ишу. Я была примерной ученицей, лет так до четырнадцати. Наставники не могли на меня нарадоваться, повторяя, что "Иш дышит, где хочет". И отец Ольгерд, отвечающий за мое воспитание - каждую неделю ставил свечки в нашей маленькой церквушке, вознося Ишу благодарность. Наверное Иш объелся этих свечек, потому что, как только мне исполнилось четырнадцать лет, в меня словно вселился дух Селата. Я перестала думать о боге, о своем предназначении. Совсем другие мысли стали посещать мою дурную голову. Успеваемость моя упала - ниже некуда. Я таскала из библиотеки не самые приличные книжки (отцу библиотекарю было все равно, лишь бы возвращала назад), благодаря кротости отца Ольгерда стала посещать занятия по боевому искусству, которые вел тот самый отец Горвин. Частенько меня теряли, и бедный отец Ольгерд, тащился за мной на крышу, потому что именно там я и пряталась.

Зато я чрезвычайно преуспела в обращении с мечом, так что отец Горвин нехорошо усмехался и говорил, что "конечно, Иш дышит, но уж лучше бы она родилась мальчишкой". Когда я не висела на карнизах, не выписывала клинком восьмерки и другие цифры, я читала. Мне нравились жизнеописания великих людей, но жития святых нагоняли скуку. Были только пара-тройка святых, которые мне нравились. Само собой, что они не обращали нечисть в веру, посредством среднего пальца, а дрались мечом и гибли как герои.

В последний год моего пребывания в Валлисе, трижды созывался малый совет Ишевых братьев. Догадайтесь, по какому поводу? Я так привыкла к замечаниям и предупреждениям старшего отца Терентия, что пропускала их мимо ушей. Тот многозначительно качал головой, и шел в келью отца Ольгерда. Сколько раз мой наставник отстаивал меня от немедленного отлучения, я могу только догадываться. Тем более что в последние два года я окончательно перестала лазить на крышу, переместив свое внимание на то, что находится за пределами Валлиса. Перехитрить привратника и проскочить вслед за повозкой в ворота? Перелезть через стену (если дежурит отец Деметц, которого я и в самом деле побаивалась) при помощи крюка с веревкой? Пара пустяков. На мое счастье, во время моих рейдов по полям и лесам, мне никто не повстречался. Я любила вскарабкаться на самое высокое дерево, усесться поудобнее и глядеть вдаль, щуря глаза, словно кабисский моряк, плывущий в неизведанное.

Тринадцатое число травника оказалось последним днем моего пребывания в Валлисе.