Нежная королева   ::   Елисеева Ольга

Если же он и сам умеет сочинять, как дядя Дести, тогда с ним будет не скучно. Но Харвей старше нее на два года и, наверное, сильно задается.

Жаркий июньский полдень дышал ароматом цветущего шиповника. Его кусты, усыпанные нежными, как на натюрмортах, розанами, огибали двор перед собором св. Гервасия. Именно здесь и должно было состояться обручение. Собор был старинным приземистым зданием, сложенным в один этаж из плинфы пополам с местным белым камнем. Его двускатная зеленая крыша покрывала оба невысоких предела, украшенных аркатурными поясами с широкими резными колонками, львиными мордами и щекастыми ликами святых.

Храм аббатства считался самым древним в южном Гранаре, он нес на себе следы прежней монсальватской архитектуры и именно поэтому был избран семьями жениха и невесты. Эти старые камни были для многих сальвов символом древнего могущества, как обручающаяся пара будущих владык осязаемой надеждой на грядущее возрождение.

За кирпичной оградой, увитой целыми коврами дикого винограда с завязью и цветущими бело-розовыми колокольчиками плюща, послышался дружный стук копыт. Под аркой ворот показалась блестящая кавалькада всадников на дымчатых гуархайских лошадях. Эти рослые спокойные жеребцы были предметом гордости Белой Сальвы и зависти всех ее соседей. Говорят, в языческие времена жители западного побережья специально выводили кобыл из своих табунов к морю для жеребцов, по ночам выходивших из пены прибоя. От союза земли и воды на свет появилось мощное обгоняющее ветер племя гуархайских лошадей, в глазах у которых нет-нет да и загорался диковатый красный огонь иного мира. Кони эти были очень надежны, никогда не подводили в бою и пугались, согласно молве, только звона церковных колоколов.

У гостей, собравшихся в памятный июньский полдень на дворе аббатства, был случай убедиться во вздорности подобных слухов. Воздух буквально гудел от жаркой колокольной меди, а лошади гуархайских вельмож не шарахались и не вставали на дыбы.

Кавалькада въезжала во двор. Впереди всех гарцевали рука об руку герцог и герцогиня Сальвские на пепельно-серых скакунах с нарочито длинными гривами, перевитыми серебряными нитями с колокольчиками. Маленькая Хельви никогда не видела, чтоб на лошадей надевали настоящие драгоценности. Она во все глаза глядела на эту красивую пару в одеждах из белого и зеленого атласа - цветах Западной Сальвы.

Длинные жемчужные бусы рядами свисали с шеи прекрасной сероглазой дамы, превращая лиф ее платья в брякающий жемчужный нагрудник. Светло-русые, без единого солнечного проблеска волосы герцогини были собраны на голове в высокий узел и перевиты полосками серебристой парчи. При взгляде на будущую свекровь принцессе вдруг нестерпимо захотелось иметь такую куклу, чтоб макнуть ее головой в лужу и растрепать локоны.

К слову сказать, нежная герцогиня Белор из Гингалина вовсе не заслуживала подобного отношения. Она была женщиной робкой и доверчивой, безраздельно преданной своему мужу -веселому Деми - нуждавшаяся в его защите и во всем полагавшаяся на принятые им решения. Ее спокойная, чуть апатичная манера держаться заметно контрастировала с поведением кудрявого всклокоченного красавца Алейна, живого и подвижного, как расплавленный металл в тигле. Дести любили все. На него с нескрываемым восторгом смотрела даже пятилетняя невеста их сына Харвея, явно сожалея, что обручается с каким-то лопоухим конопатым мальчиком, а не с этим весельчаком и задирой!

Белор Белянка, как еще называли западно-сальвскую владычицу, чуть ли не со страхом взирала на крошечную принцессу, которой предстояло стать женой ее сына.