Новогодняя трагедия   ::   Дилов Любен

Возьми мои сани, они стоят наготове.

— Как бы не так! — огрызнулась Ивонн, и я совсем растерялся. Сев на стоявший в отдалении стул и сложив руки на груди, я обиженно заявил:

— Ну вот что: жду ровно две минуты. Если за это время вы не объясните мне, что произошло, я ухожу. И знайте — ноги моей здесь больше не будет!

Перепугавшаяся Ивонн толкнула мужа плечом: мол, рассказывай.

— Подожди, — сказала она мне. — Он, видите ли, теперь решил покончить с собой. За ним нужен глаз да глаз, а то, того и гляди, выскочит на улицу без скафандра!

Демонстративно взглянув на часы, я заерзал на стуле.

— Не знаю, чем ты можешь помочь, наконец заговорил мой друг каким-то странно звонким голоском. — Она уже всюду звонила. Но все празднуют. А от роботов ничего не добьешься, сам знаешь. Больших бюрократов человечество не видывало.

— Я все еще ничего не понимаю, — угрожающим тоном сказал я, постучав пальцем по стеклу хронометра.

— Постой, дай объяснить. Ты-то хоть не действуй мне на нервы, — жалобно сказал Иван. — Сам видишь, в каком положении я очутился. Понимаешь, это была единственная возможность попасть на праздник домой я и так прождал до последнего момента, но все места на звездолеты были забронированы еще тогда, когда я только собирался на Землю. А в транспортном бюро мне заявили: единственный для вас выход — телетранспортация. И, мол, не только для вас, а для всего человечества, и напрасно, мол, люди боятся. А вы, кричу я им, без обобщений, мне дела нет до человечества. Вы мне лучше скажите, как мне вернуться на Титан, я вам не какой-нибудь там избалованный турист, я там живу, меня жена ждет, работа! А они, знай гнут свое: телетранспортация да телетранспортация! Это, говорят, конечно, обойдется вам дороже, но виноваты в этом бюрократы, которые не выплачивают командированным разницу в цене билетов. Багаж, говорят, позже получите, мы его отправим грузовым космолетом, зато полтора часа — и вы на Титане. И предупредили, что в противном случае мне придется ждать две недели. Пришлось соглашаться. А что оставалось делать? Ты же знаешь, какая Ивонн ревнивая! Не вернись я к Новому году, она бы мне глаза выцарапала.

— Ну да, опять жена виновата, — воинственно вставила француженка. — Во всех своих глупостях вы готовы винить бедных жен!

Я не обратил на ее вспышку никакого внимания. На Титане все женщины становятся раздражительными. Необходимость постоянно общаться с одним и тем же мужчиной, находиться в герметически закрытых помещениях или в скафандрах нервирует их. Иван тоже пропустил ее реплику мимо ушей и продолжал:

— Вы не думайте, и с телетранспортацией все было не так просто. Народ как с цепи сорвался — все хотят путешествовать Я едва сумел пристроиться к одной из отправляемых групп. А до наступления Нового года оставалось два часа.

Он судорожно вздохнул и замолчал.

— Ну, и как прошел полет? Рассказывай же! — поторопил я его.

Сам я даже не видел телетранспортационную станцию, недавно появившуюся у нас на Титане, и не знаю, решусь ли когда воспользоваться ее услугами. Мы, геологи, народ консервативный, это у нас профессиональное. Может, телетранспортация и в самом деле будущее человечества, может, это и гениальное, и революционное и какое угодно еще открытие, но есть в ней нечто недостойное человека. По крайней мере, на мой взгляд. Суют тебя голым в кабину-реактор, разлагают на кванты и тутти-кванты, и отправляют в Космос. А потом на соответствующей планете опять собирают по квантам. Конечно, при этом ты движешься с самой высокой скоростью — со скоростью света, однако я бы никому не позволил разлагать себя на кванты. Это противоестественно.

— По крайней мере интересно было? — полюбопытствовал я.