Лагерный пахан   ::   Колычев Владимир Георгиевич

Но Трофим ответил:

– Да нет, менты накрепко все сшили, в сознанке я… Фофан один в кабаке наехал, ну, я шмальнул из волыны…

– Из волыны?

– Ну да… Я человек серьезный, и делюги серьезные, потому и волына нужна…

– Ты что, гопник?

– Нет, хаты выставляли, сладкие фраера там…

– А волына откуда?

– Ну, это мое дело.

– Твое так твое… Ты мне вот что скажи, а на Линейной куражного сделали – твоя работа? Недели три назад…

Трофим понял, о чем разговор. Именно там и убили они с Петрухой цеховика… Но признаваться в этом он не стал. И многозначительно поджал губы, пристально глянув на Рубача. Может, он и авторитетный человек, но и сам Трофим не сявка какая-то. И вообще, косяк это – чужие дела выстукивать…

Витой нехорошо глянул на Рубача, тот стушевался. Но не заткнулся.

– Я ж почему спросил, – начал оправдываться он. – Этого куражного Жиха крыл. Он слам хороший на общак сливал, а какие-то отморозки его сделали…

Трофиму стало не по себе. Жиха был очень авторитетным вором в законе. Сам из Чернопольска, но дела крутил в Москве. И свою родную вотчину не забывал… Оказывается, убиенный цеховой был для Жихи потерей, потому как тот деньгами его подогревал. Выходило, что для Жихи Трофим был отморозком. И для Жихи, и, значит, для других воров…

– Наглухо сделали? – спросил у Рубача Витой.

– Меня на днях к прокурору возили, – сказал тот. – С нашим там одним пересекся, а тот мне расклад ментовской сдал. Куражного сначала завалили, из хаты на тачке вывезли и в тачке сожгли. Хату тоже спалили…

Трофим едва сдержал рвущиеся наружу переживания. Он-то думал, что менты не смогут опознать обгорелый труп. Но, выходит, смогли…

– Зачем? – флегматично спросил Витой.

– Я думаю, хату выставили, терпилу сделали, ну, следы замели…

– И чо?

– Так это, говорю же, терпилу Жиха крыл, слам на общак сливал…

– Жиха – уважаемый бродяга, не вопрос. Но чет я тебя не пойму, Рубач. Я сам хаты выставляю, сам терпил делаю, разве ж это не по понятиям?

– Да не вопрос, терпила на то и терпила, чтобы с честными ворами делиться… Так этого Жиха крыл. С Жихой надо было вопрос решать… А эти буром поперли. И мокрое сделали…

– Может, надо так было?

– Жиха так не думает…

– Жиху я уважаю, – пожал плечами Витой. – И все равно не понимаю…

Он сделал паузу – дал понять, что разговор закончен. Разговор, который очень не нравился Трофиму… С одной стороны, Витой был прав – терпилы на то и существуют, чтобы их дербанить. По большому счету, Трофим не вышел за рамки понятий. Но, с другой стороны, он перешел дорогу самому Жихе, а тот может спросить. Хорошо, если на разбор вызовет. Так хоть на понятиях отмазаться можно будет. А если с ходу правилку учинит – перо в бок, и все дела…

– Значит, хаты, говоришь, выставляли? – задумчиво глянул на Трофима смотрящий.

Чувствовалось, что он еще не отошел от перепалки с Рубачом. И Рубач все еще под впечатлением. Недовольно смотрит на Трофима, как будто он в чем-то провинился перед ним…

– Ну да.

– А замели за то, что из пушки пальнул?

– За то самое.

– Ну что ж, я не в предъявах, братва, думаю, тоже… Малявы зашлем, спросим за тебя. Если все в цвет, то живи спокойно… С нами ты или с мужиками, тебе решать…

– Я бы с вами.

– Поговорим. Братва отпишет, поговорим. А пока сами посмотрим за тобой. В хате будем, шконку тебе определят… Что еще есть сказать?

Трофим понял, что бояться ему нечего. Братва еще пока не принимает его к себе, но и не отвергает. Смотрящий разошлет малявы, выяснит, что нет за ним никаких косяков, тогда, возможно, ему отведут место в блатном углу. Если, конечно, он до того не лажанется по какой-нибудь теме.

– Есть что сказать, – кивнул он. – В нашей хате баклан рогатый живет…

– Это ты о ком? – нахмурился Витой.

Трофим рассказал, с кем и как было дело.

– И что ты хочешь? – подозрительно глянул на него смотрящий.

Если Трофим хотел защиты у него искать, то дело его швах.