Новые времена (Записки здравомыслящего)   ::   Клугер Даниил

Мы некоторое время вяло обсуждали набивший оскомину вопрос о городском казначее, три года назад растратившем деньги, отпущенные на строительство городского стадиона, но до сих пор разгуливавшем на свободе, потому что следствие никак не могло прийти к концу - все время, действительно, что-то мешало. Тут Калаид зашипел, задергался так, что все невольно посмотрели на него. "А-алкоголика вылечить пра-актически нев-в-возмож-ж..." - сказал он. Вмешался Пандарей. "Вот что, старички, - сказал он. - Только между нами, ясно? Чтобы никому ни слова. Никто его не выпускал. Понимаете?" - "Как это не выпускал, - возразил Полифем, - ты, Пан, ослеп, что ли, вот же он только что приезжал..." - "Это не он, - настаивал Пандарей. - Не господин Лаомедонт. Это они там, в столице, двойника нашли. Загримировали подходящего, чтобы он, значит, вроде как сам Лаомедонт и появился. Поняли? На живца ловить будут, вот как это называется. Придет он сегодня ночью туда, тут они его р-раз!.." - "Да-а, - протянул Полифем. - Не успел Минотавр появиться, а уже заездил тебя, Пан, можно сказать, до ручки довел. До живца, то есть". Тут все стали хлопать Пандарея по плечу и говорить: "Да, Пан, насчет живца-Лаомедонта это ты, старина, дал..." "Зачем же они его загримировали, - ехидно спросил Парал, - если сами же сегодня ночью хотят накрыть? Ну, ты даешь, старина..." Пан немного послушал, потом раздулся как глубоководная рыба, застегнул мундир на все пуговицы и заорал: "Поговорили - все! Р-разойдись! Именем закона". И правда, делать здесь больше нечего было. Мне во всяком случае. Я направился в аптеку - нужно было купить сердечные капли себе и что-нибудь от мигрени Гермионе. Потом зашел на почту. Конечно, никаких распоряжений насчет пенсии и никаких объяснений по поводу задержки там не получали. Посоветовали зайти в городской совет. А еще лучше - просто немного подождать. В конце концов, задержка на две недели не может считаться чем-то совсем уж из ряда вон. Я решил, что - да, действительно, немного подождать вполне можно, попрощался с почтмейстершей. Вернулся домой, сел почитать газету. Вот ведь как получается: в тот момент, когда хоть что-то можно было бы узнать от Харона, мой дорогой зять исчезает спокойненько и даже не дает труда позвонить домой, успокоить. А газета его, оставшись на попечение заместителя редактора господина Корибанта, как и положено, мгновенно превращается в большое двадцатичетырехстраничное вместилище безвкусной и неправдоподобной жвачки. Я перелистал газету и не нашел ни единого упоминания о возможном голоде. Или о пенсиях. Не говоря уже о таком важном событии, как например закрытие пунктов приема желудочного сока. В качестве передовой статьи фигурировало полуподвальное творение некоего доктора Марсия (так мне и не удалось выяснить у Харона, кто скрывается за этим двусмысленным псевдонимом) о некоторых новейших исследованиях желудочного сока, проводившихся в последние месяцы. В частности, оказывается, что все человечество, в соответствии с составом данной жидкости, можно достаточно четко разделить на пять категорий, причем процентное содержание химических элементов передаются внутри каждой из этих категорий по наследству с большим постоянством, чем даже расовые признаки. Очень интересно. Написали бы лучше, что случилось с пенсиями. Городское статистческое управление сообщало о стабильном росте благосостояния за минувшее лето - на 0,1% выше по сравнению с аналогичными периодами прошлого года. Начальник управления господин Эвтибиад высказал предположение, что это связано с притоком туристов. Туристов этим летом можно было, по-моему, увидеть только в снах господина Эвтибиада. Словом, повторяю, газета не содержала ровным счетом никакой полезной информации. За обедом я рассказал Гермионе и Артемиде о закрытии стационара.