Нож и топор Четверть первая Разбойник   ::   Корнев Павел

Чистый ручей с тихим радостным журчанием плескался меж камней. Через десяток шагов он вливался в речушку с ивами по берегам: у холма через неё можно перейти по укрепленному над водой бревну, но ниже по течению речка раздавалась вширь, и для переправы пришлось бы искать брод.

Жаркое полуденное солнце пекло нещадно, но мне было все равно. Я умылся ледяной водой и, взбодрившись, сел спиной к стволу. Достал узелок с приготовленной заранее снедью. Толстая посконная рубаха лениво впитывала капельки, сползавшие с мокрых волос на шею. Зачем возвращаться по солнцепёку домой, если можно пообедать в прохладной тени деревьев?

Шагов Анри я не услышал: не зря в детстве его звали Лисом, да и подкрадываться к лесной дичи он умел лучше всех в деревне. Заметил я его, только когда он перепрыгнул через ручей и оказался рядом. Анри кинул мне котомку, аккуратно положил на землю лук и тул, полный стрел. Оправил зелёную рубаху, перехваченную широким кожаным ремнём, и стащил охотничьи сапоги. Высокий светловолосый Анри пользовался немалым уважением: его семья была одной из самых зажиточных в деревне, он прекрасно стрелял и выслеживал зверя, да и в драке спуску никому не давал

Голубоглазый красавец, блин. Недаром половина деревенских девок по нему сохнет.

— Что, Николо, совсем мышей не ловишь? — поинтересовался Анри, устроившись в тени рядом со мной. — А если бы это был большой голодный волк?

— Нашлось бы, чем встретить, — я похлопал по колуну под рукой. — Чего без дела шляешься? Есть будешь?

— Без дела, как же. Надо пару силков проверить. А поесть не откажусь, у меня тоже кое-что есть, — Анри вытянул ноги и положил на колени котомку. — Так, посмотрим, что я прихватил, а то темно было, когда из дома уходил. Что под руку попалось, то и взял.

На двоих — краюха хлеба, два яйца, сваренных вкрутую, и немного сыра. Кроме того, котомка Анри была полна спелых стручков гороха.

— Ох, поймают тебя, Анри, когда горох рвать будешь, мало не покажется, — с припасами мы расправились быстро и приступили к гороху.

— Типун тебе на язык. Не поймают, куда им, — Анри фыркнул, выкинул пустой стручок и потянулся, хрустя суставами. — Пойдешь вечером в Старый Лог?

— Зачем ещё?

— Пацаны собираются сходить рыло кое-кому начистить, а то местные совсем нюх потеряли.

— Сходить можно, отчего не сходить. Если по хозяйству не запрягут, ясно дело. Где встречаемся?

— У брода, — Анри достал из-за голенища сапога нож, ловко крутанул его меж пальцев, метнул в дерево неподалеку. Лезвие с глухим стуком вошло в ствол и задрожало, стравливая энергию броска.

Среди деревенских парней никто не мог похвастаться лучшим умением метать ножи. Я встал и вытащил нож: такого у Анри раньше не было. Крутить ножик в пальцах и не пытался — еще порежусь с непривычки. Вместо этого прицелился в дерево, у которого сидел Анри: заметив это, он отпрыгнул в сторону.

Попасть, я попал, но о ствол ударилось не лезвие, а рукоять.

— Сколько можно учить? Лучше топор кидай, — Анри стряхнул землю с ножа и сунул за сапог.

Я пожал плечами. С топором действительно получалось лучше.

— Чего он кружит? — Анри прикрыл глаза ладонью и посмотрел в небо. — Подстрелить, что ли?

Мне с трудом удалось понять, кого он имеет в виду: над деревьями кружил ворон. Смотреть приходилось против солнца, и разглядеть что-либо было очень непросто.

— Чего привязался к птице?

— Не люблю этих чёрных тварей. Спорим, тремя стрелами собью?

Я мысленно измерил высоту и кивнул:

— Что на кону?

— Пару кружек пива поставишь, когда в следующий раз в забегаловке старого Зима будем, — и Анри принялся натягивать тетиву на лук.

— Скорее тебе ставить придется, — на таком расстоянии что три стрелы, что сто, всё равно не попасть. Анри достал тул и принялся сосредоточенно выбирать подходящую стрелу.