О черном маге замолвите слово   ::   Абзалова Виктория Николаевна

Аннотация: Жаль конечно, но трудно было ожидать, что черный маг заведет себе уютный домик с яблоневым садом где-нибудь в глуши и будет сочинять сонаты.Или что Совет о нем забудет! А если еще и появится новый претендент… Вот только опять все будет совсем не так как можно было бы ожидать

---------------------------------------------

Виктория Николаевна Абзалова

О черном маге замолвите слово

КНИГА 2

Пройди свой путь!

Он ведь один и с него не свернуть,

Пусть не знаешь зачем, и не знаешь куда

Ты идёшь.

Пройди свой путь!

Ты не сумеешь назад всё вернуть,

И не знаешь пока, что в конце тупика

Ты найдёшь!

Пройди свой путь.

Эльфийская рукопись. Эпидемия Что может быть страшнее агонии… Особенно, когда умирает ребенок.

"Алэ?" И что тут можно сделать: вместо ребер крошево, легкие в лоскуты…

"Алэ!" Признанные целители этим местом брезгуют. А он всего лишь врач и не умеет излечивать мановением руки.

"Алэ…" Безнадежно. Хирург отшвырнул бесполезный инструмент и вышел. Совсем – подставив запрокинутое лицо снежной мороси, сыплющейся со смурного неба.

– Доктор Фейт… – робкий голос за спиной.

– Готовь следующего, Ника. Кого там я говорил…

Возвращаясь обратно, в коридоре наткнулся на санитарку и сорвал с нее грязный передник, посоветовав вымыть им пол и постарательнее, чем обычно. И вымыться самой хотя бы раз в жизни. По больнице понеслось невидимое: гневен.

Торопясь, пока он был занят, служители торопливо подставляли, поправляли, подчищали даже то, где и так был порядок. Пьяненький со вчерашнего дня сторож срочно протрезвлялся всеми известными способами. Вечно непросыхающий доктор Ламберт еще соображал достаточно, что бы спрятаться в кладовке, надеясь, что всевидящее око дотуда не доберется. Кухарка вернула в котел с супом два из трех стащенных кусков мяса, и даже кормившиеся у помойки собаки подобрались, отряхнулись, а деловито шуршавшие крысы предпочли убраться подальше.

Только доктор Альц не прервал своих развлечений с аппетитной девицей свободного поведения, которую сам же и лечил от целого букета дурных болезней. Он работал недавно и еще не понял весь ужас того, что вкладывалось в это краткое и емкое "гневен".

О нет, доктор Фейт не буйствовал, не кричал, не брызгал слюной. Он даже голос не повышал. Но под его всеведущим взглядом, пронзающим душу насквозь, расчленяющим на мелкие мерзкие кусочки – становилось просто страшно. Хотелось убежать и спрятаться, исчезнуть насовсем. Под этим взглядом замирали испуганным сусликом, каменели, будучи в силах только выпучивать глаза и кивать. Отнимался язык, начинали трястись руки. Или наоборот прекращали, и хмель вылетал из головы за секунду. Доктор Фейт в своем тихом гневе был страшен!

По больнице пронеслось настоящее торнадо, и затихло. Только в грозовой тишине раздавалось:

– Опять спирт доливали водой! Уж если вылакали часть, не портите остального… А здесь сколько еще будет вонять дерьмом?! Почему окно до сих пор не вставили? Вас Альц, что бы месяц в больнице не было!! Заразу только разносить! Собак накормить и вывести со двора, кто опять пустил? Забор? Заделать немедленно! Помои почему не вынесены? А белье почему не прокипятили опять? И гробовщик опять не приезжал?

Другого позовите! Мертвецкая и так переполнена… Кто отраву от крыс на окне оставил? Еще сожрет кто-нибудь! Или вынюхает… Ламберт, спать следует в своей постели, а не на работе!

В суп был возвращен и третий кусок мяса, посудомойка положила на место целую булку.

Отошел он только в Библиотеке, грустно спрашивая себя, почему он так и не научился – нет, не владеть собой. Это он умел великолепно. Но не замечать или, по крайней мере, относится ко всему равнодушно.