О черном маге замолвите слово   ::   Абзалова Виктория Николаевна

– Я никуда больше тебя не отпущу, даже если ты попробуешь сбежать! Никому не позволю причинить тебе вред… Дами, я верю, я все сделаю… Ты будешь снова видеть! Мы справимся, мы что-нибудь придумаем… Мы со всем справимся!! Я не могу тебя потерять… Дами, мальчик мой, прости меня!!!

К чему глаза, они так часто могут обмануть! Замерев, Дамир вслушивался в самый драгоценный и волшебный на свете звук: биение согревающего тебя сильного сердца…

– Не плачь… – мастер Фейт уже справился с собой и оттер слезы, которые бежали по щекам юноши, – Разве у нас есть повод плакать?

Они сидели рядом, как когда-то в Кларесте, и говорили. Дамир прижимался к плечу своего наставника, словно боялся, что если он отстранится, то тот исчезнет. Фейт или Дамон – он мог быть властелином чего угодно, но какая сила сравнится с тем, что он делал в этот момент?

Маг вел Дамира обратно к лагерю и думал, что опирающаяся на него рука и есть единственный надежнейший якорь, который не даст ему самому соскользнуть в разрушительное неистовое безумие и утратить себя.

Вот только, сможет ли он когда-нибудь, – спросил себя Дамон, пытаясь справиться с точно пережатым тисками горлом, – спокойно смотреть на две седые пряди, неподлежащим обжалованию приговором, клеймом изгоя, – серебрившиеся у висков мальчишки, которому и пятнадцати-то не было!



Эпилог

Райнарт знал, что ему пора уезжать: дома ждали жена и дети, очередная великая угроза обернулась очередной великой глупостью. Дамон обмолвился ему, что тоже собирается ненадолго уйти в Степь по совету уккэ Дайка, хотя Белые на Пустошь, разумеется, не полезут. Да даже если и полезут: к чему опять доводить до столкновений? Потыкаются в Башню, побродят в округе, – и уйдут рано или поздно, они же здесь почти бессильны.

И как оказалось, маг помнил еще об одном обстоятельстве, о котором Райнарт, признаться, запамятовал: Алагерда.

Дамон потянул за собой чародейку не в помрачении рассудка, а рассчитывая на ее способности целительницы. И что теперь делать? Швырнуть к ногам преемника Ровены?

Совместно разыграть удачное бегство? Герда, похоже, и сама не сомневалась в успешности этаких планов, отлично сознавая, что пути назад нет.

Иногда отчаянно хотелось располосовать ногтями невозмутимую физиономию "мастера Фейта" с воплями: "Какого беса ты испортил мне жизнь, скотина?!".

У нее даже платья нормального не осталось…

Вместо того, госпожа Алагерда занималась изучением шаманских методик, а заодно и орочьего наречия "anhr"mor": по крайней мере, помогало отвлечься.

Когда на вырисованную ею в пыли фигуру, которую она анализировала уже не первый день, упала тень, женщина к своему удивлению обнаружила, что это Дамон. При чем не один, а с бутылкой вина из запасов морских братьев и парой древних ритуальных чар.

Темный коллега молча разлил вино и протянул ей одну. Алагерда приняла не поблагодарив, но и обошлась без ехидного замечания. Некоторое время они молча потягивали не самое скверное винцо, а Дамон так же молча, подправил один из символов. Алагерда подумала, прикинула… и кивнула, соглашаясь.

– Быть обычным человеком тебе больше идет, – наконец сказала она.

– Не получается! – невесело усмехнулся Дамон, – И я не совсем человек.

– У всех свои недостатки, – легкомысленно пожала плечами волшебница, заключив, – И проблемы.

– Оставайся со мной, – вдруг заявил он.

– Это предложение? – изумилась она.

– Вроде того, – пожал плечами мужчина.

– А ты уверен?! – в чародейке снова проснулись язвительность и ехидство.

– А ты во мне сомневаешься? – выразительно вздернул бровь Дамон, посылая ей красноречивый взгляд.

Возвращались они рука об руку.

– Научишь меня начинать жизнь сначала? – спросила Алагерда, уже не скрывая своих настоящих мыслей и чувств.