Обет колдуньи   ::   Гамильтон Лорел

Внутренние коридоры замка были темнее летней ночи. Келейос остановилась, давая глазам привыкнуть. Она видела ночью, как кошка или демон. И демоны дали ей имя Зрящая-в-Ночи, но все равно при переходе от света к тьме нужно было дать привыкнуть глазам.

Библиотеки были в центре замка, а в центре круга, образованного библиотеками, высилась башня пророчеств. Келейос поднималась по узкой винтовой лестнице. Сердце билось около горла. Не хотела она этого сна.

Комнаты сновидений располагались вокруг холла, где была лестница и камин. Здесь дежурили хранители пророков. Перед камином сидел подмастерье-травник Эдвард, поджав колени к груди. На чёрных, как перья ворона, волосах играли отсветы огня. Зеленые огоньки мерцали в изумрудах, украшавших куртку. Она была короткой — до талии — а нижнюю часть тела обтягивали зеленые рейтузы. Глаза Эдварда были прозрачно-голубыми, как сапфиры.

— Заклинательница Келейос, для меня честь — охранять твоё пророчество.

Гуляющая по лицу ухмылка выдавала лживость его вежливых слов. Эдвард и Келейос понимали друг друга. Он не любил её, а она — его: он был в числе поклонников Айвел.

— Но ведь ты не один несёшь стражу, ведун Эдвард.

— Мой напарник отошёл поссать. Келейос не изменилась в лице. Если он рассчитывал возмутить се грубостью, это ему не удастся. Человек, который может рассердить тебя без особой причины, тем самым управляет тобой. Такого удовольствия она Эдварду больше не доставит. Она его не любила, но способность её сердить он утратил, и это его злило.

— Твоя маленькая подружка сегодня в комнате сновидений.

Келейос знала, кого он имеет в виду. Алиса — самая малолетняя ученица за всю историю школы Зельна. Ей было пять, и она явилась с кошмарами, которые на самом деле были мощными пророческими снами. Когда Алиса не была занята классной или домашней работой, она хвостиком таскалась за Келейос. Иногда такая постоянная близость ребёнка становилась обременительной, но Келейос не могла ей отказать. Девочка напоминала Келейос её самое в возрасте пяти лет, а к тени собственного детства следует относиться хорошо.

— А как она держалась, когда входила? Он пожал плечами:

— Нервничала. А кто бы не нервничал? Я слышал, что башня может съесть душу человека. Эту попытку её напугать Келейос игнорировала. — Есть открытая комната сновидений? — Три.

Она ждала, но он не предложил ей пустую. — Какие пусты, Эдвард?

Он оттолкнулся руками от пола и показал ей на три двери. И с галантным поклоном произнёс: — Ваш выбор, прекрасная кокетка. Это было обращение к шлюхе, но именно это он и хотел сказать. — Эдвард, перестань ребячиться. Он рассчитывал на другую реакцию. — Когда-нибудь я тебя все-таки достану сквозь твоё ледяное спокойствие. Слышал я, что у тебя взрывной характер.

— Был в детстве. Но я больше не ребёнок. Он понял намёк и помрачнел. — Все равно я найду, чем тебя всерьёз разозлить. Келейос шагнула к нему вплотную — они были почти одного роста.

— Если ты когда-нибудь найдёшь, чем меня всерьёз разозлить, это будет дуэль на песках. И я тебя убью.

Он не отступил, но руки сжались в кулаки. Минуту Келейос казалось, что он её ударит. Она позволила себе чуть-чуть улыбнуться:

— Как ты постоянно мне напоминаешь, я только подмастерье. И по законам Астранты могу вызвать на бой любого другого подмастерья.

Голубые глаза стали большими. Одно дело — дразнить разжалованного мастера, другое — драться с ним на песках. Гнев согнал краску с его лица и зажёг в глазах огонь, но он шагнул назад. — Займи любую комнату. — Благодарю.

Она протянула ему кожаную сумку. Он неохотно принял. — Твоё оружие? — Да, то, что со мной.

Он недоуменно посмотрел, озадаченный таким доверием.

— Да не беспокойся ты так, Эдвард, — рассмеялась она.