Обитатели   ::   Тенн Уильям

И никто, кроме него, не проявлял ни малейшего интереса к постояльцам с тринадцатого этажа.

Хотя однажды мисс Керстенберг оторвала взгляд от машинки и произнесла:

— Так вот как они пишут свои имена? Т-О-Х-У и Б-О-Х-У? Странно.

— Почему странно? — кинулся на нее Блейк.

— Это еврейские имена. Я знаю, потому что, — она покраснела до самого выреза платья, — я преподаю в еврейской школе по вторникам, средам и четвергам вечером. И семья у меня очень религиозная, так что я получила настоящее правильное образование. Думаю, религия — очень хорошая вещь, особенно для девушки…

— Что с этими именами? — Блейк едва не приплясывал.

— Ну, в еврейской Библии, прежде чем Господь разделил небо и землю, земля была тоху ва-боху. «Ва» значит «и». А «тоху» и «боху»… ну, это тяжело перевести.

— Попробуйте, — умолял Блейк. — Прошу.

— Ну, например, обычно в английской Библии тоху ва-боху переводят как «безвидна и пуста». Но «боху» на самом деле может значить «пустой» в разных смы…

— Чужестранцы, — выдавил Блейк. — Я знал, что они чужестранцы. И не к добру это. С такими-то именами.

— Я с вами не согласна, мистер Блейк, — чопорно ответила секретарша. — Совершенно не согласна, что с такими именами не выйдет ничего хорошего. В конце концов, это еврейские имена.

Больше он не слышал от нее ни одного доброго слова.

А две недели спустя Блейк получил от центральной конторы «Веллингтон Джимм и сыновья» сообщение, которое едва не заставило его сделать последний шаг в плавном нисхождении с ума. Тоху и Боху уведомили, что освобождают занимаемую площадь в конце месяца.

Примерно сутки Блейк бродил по зданию и разговаривал сам с собой. Лифтер утверждал, что слышал от него нечто вроде: «Да уж, больших чужестранцев и представить трудно — они вообще не из нашего мира!» Уборщицы тряслись в своих каморках, рассказывая друг другу, с каким безумным, безумным блеском в глазах и размашистыми жестами он бормотал: «Конечно, тринадцатый этаж. А где еще могут поселиться эти несуществующие ничтожества?! Ха!» А мисс Керстенберг даже застала его глядящим на кондиционер и произносящим в пустоту: «Пытаются, голову даю на отсечение, отвертеть стрелки на пару миллиардов лет назад и все начать сначала. Проклятая пятая колонна!» От ужаса она собралась было звонить в ФБР, но решила, что не стоит. В конце концов, если полиция берется за дело, никогда не знаешь, кого арестуют.

Кроме того, вскоре Сидней Блейк пришел в себя. Он снова начал ежедневно бриться, из-под ногтей исчезла грязь.

Но он уже не был прежним юным и энергичным управляющим. Лицо его непрестанно светилось тайным предвкушением триумфа.

Наступил последний день месяца. Все утро с тринадцатого этажа таскали вниз мебель и куда-то увозили. Когда последние шкафы вынесли из лифта, Сидней Блейк вышел из своего кабинета, поправил цветок в петлице и шагнул в лифт.

— Тринадцатый этаж, пожалуйста, — звонко произнес он. Двери закрылись. Лифт двинулся. И остановился на тринадцатом этаже.

— О, мистер Блейк, — произнес высокий. — Это сюрприз. Чем можем служить?

— Как поживаете, мистер Тоху? — осведомился у него Блейк. — Или все же Боху? А вы, — он повернулся к маленькому, — мистер Боху — или, в жизни всякое случается, Тоху — надеюсь, тоже в порядке? Хорошо.

Он немного побродил по пустым, просторным комнатам, огляделся. С этажа вывезли все, вплоть до перегородок. На всем тринадцатом этаже они были втроем.

— У вас к нам какое-то дело? — поинтересовался высокий.

— Конечно, у него к нам дело, — сварливо отозвался маленький. — У него не может не быть к нам дела. Только лучше бы он поспешил со своими делами, какими бы они ни были.