Оборотная сторона   ::   Колупаев Виктор

Ройд осторожно вынул из записывающей и регистрирующей аппаратуры катушки с кинофильмами и записями показаний приборов, аккуратно обернул их прозрачной тонкой пленкой и подошел к Стису.

— Нет, — ответил тот. — Я боюсь. Неизвестность раздирает мой мозг, но и вернуться на Землю я не могу. Во мне все застыло. Холод, холод. Плохо, Ройд.

— Ничего, дружище. Мы еще с тобой полетаем.

— Я больше никогда не пойду в Дальний Космос, Ройд.

Стис навалился грудью на панель управления. Ройд хотел тронуть его за плечо, но передумал и вместо этого сунул в карман его куртки пакет с роликами лент.

Бимон шел по короткой сухой траве, хрустевшей под ногами. Он все время чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Это присутствие недоброй силы и порождало страх. Бимон старался не поддаться ему. Он начинал интуитивно чувствовать, что, пока он держится, пока его не захлестнула волна страха, с ним ничего не произойдет. Он старался идти свободным, легким шагом. В его походке была спокойная небрежность и даже какая-то лихость. И, только внимательно понаблюдав за ним, можно было догадаться, каким усилием воли он добивается этого.

Чем дальше уходил он от корабля, тем труднее становилось идти. В голове все сильнее билась одна мысль: а если это я? Бимон не хотел умирать. Кому хочется умирать? И чем дальше он уходил от корабля, тем отчаяннее боролось его сознание с приступом страха, тем нерешительнее становился его шаг. Но он все же шел вперед.

База представляла собой стандартную термопластиковую конструкцию, надежную и герметичную. Бимон знал код замка, и двери перед ним широко распахнулись, когда он набрал его. Внутри станции было прохладно и тихо. Едва заметно жужжали установки кондиционирования воздуха. Светильники зажигались автоматически, когда он подходил к ним. Бимон быстро прошел холл, широкий зал с креслами, книжными стеллажами, небольшим баром и электронным органом. Дальше был коридор, и по обе стороны от него — жилые комнаты, в которых так никто никогда и не жил. В конце коридора находились лаборатории. Там располагались автоматы, исследующие планету, вычислительные машины и другое оборудование.

Бимон уже почти бежал. Только бы успеть взять ролики с записями автоматов, только бы успеть вернуться на корабль. Ему непреодолимо захотелось вернуться на корабль, хотя, он это отчетливо понимал, там было ничуть не безопаснее, чем здесь.

И вдруг он понял, что умер. Умер мучительно, с единственной мыслью, что умирает, с кошмарами агонии и звериным страхом перед неизбежной смертью. Если бы он мог проанализировать свое состояние, то сообразил бы, что нельзя умереть и после этого снова продолжать умирать.

— Стис! Я приказываю тебе вернуться на Землю! — крикнул Ройд. Он тоже боролся со смертью и страхом. Он, кажется, понимал, что это больное воображение Стиса подсказало новую пытку. _Оно_ не замедлило воспользоваться страхом Стиса и обрушить его стократ усиленным на всех троих. И еще Ройд понимал, что отчаянным усилием воли, кусочком своего сознания, продолжает держаться лишь он один.

— Стис, я приказываю тебе...

— Нет... нет...

— Стис!

— Это трусость... Страх...

— ...приказываю...

Страх вдруг придал Стису силы и затуманил сознание. Он знал сейчас только одно: нужно немедленно выяснить, кто из них останется здесь.

Он десять раз умирал, пока утвердился в своем решении. Десять раз умирали и Бимон, и Ройд.

— Ведь оставшемуся все равно смерть... Я отправлю вас на Землю. — Он прыжком бросился к Ройду. — Ты должен потерять сознание. И ты окажешься на Земле. Ройд, я должен тебя ударить.

— Приказываю... на Землю, — прошептал Ройд. — Твой страх убьет нас.

— Я должен ударить тебя.

Страх перед смертью и страх совершить предательство были сейчас в сознании Стиса.