Оборви мои крылья   ::   Локхард Джордж

Сегодня утром я вышел из дома и увидел, как Птица беседует со взрослым сизокрылым грифоном. Завидев меня, тот прыгнул с утеса и умчался на север.

«Кто это был?» – спросил я. Птица смущенно топталась на месте.

«Его зовут Н'ктар»

«Откуда он взялся?»

«Мы... уже давно знакомы.»

Я задал прямой вопрос. Птица распушила все перья от возмущения.

«Нет! Он учит меня летать.»

«Откуда он?»

«С севера»

«Грифоны живут на севере?»

Она не ответила.

Ближе к концу дня я послал Птицу на берег, набрать свежей рыбы для ужина. Едва она скрылась из виду, возле башни с шумом опустился знакомый сизый грифон.

«Что тебе нужно?» – спросил я.

Грифон молча указал вниз, где у подножия утеса Птица собирала рыбу.

«Ты не умеешь говорить?»

Он покачал головой, открыл клюв и провел крылом перед собой, словно очертив барьер. Я присел на замшелый камень.

«Хочешь забрать ее?»

Грифон резко, по-птичьи кивнул.

«А причем тут я?»

Он возмущенно фыркнул и мотнул головой в сторону берега.

«Я не держу ее силой,» – сказал я. – «Если она не хочет лететь с тобой, на то ее воля.»

Грифон смерил меня гневным взглядом, распахнул крылья и взмыл навстречу низким, набухшим влагой тучам. Он сразу пропал в серой дымке, с моря вновь надвигался туман. Спустя некоторое время рядом опустилась Птица.

«О чем вы говорили?» – спросила она.

«Так твой приятель все же умеет говорить?»

«Он молчал с тобой?!» – грифоночка отпрянула. В ее золотых глазах впервые с начала нашего знакомства отразился страх, все перья поднялись дыбом. Я нахмурил брови.

«Что означает этот обычай? Он собирается меня убить?»

«Нет...» – было заметно, как потрясенная Птица усилием воли взяла себя в лапы. – «Нет, нет, ничего подобного... Я... Я должна подумать.»

Поминутно оглядываясь, она поднялась к маяку и скрылась за дверями. Я остался наедине с умирающим Солнцем.



Немного позже

– Я читала его дневник, – тихо сказала Птица. – И ты тоже читал.

Н'ктар постукивал когтями по мрамору.

– Это ничего не значит, – он смотрел в океан.

– Ты не хуже меня знаешь, как сильно я ему нужна.

– Видит ветер, ты уже превысила все возможные гра...

– Нет! У милосердия нет и не может быть границ.

– Что же ты предлагаешь? – резко спросил грифон.

Птица молча провела крылом перед собой.

Очертила барьер.



Третье пламя

Костыль умер в постели, тихо и без мучений. Грифоночка была с ним до самого конца. В последний раз открыв глаза, старик улыбнулся и прошептал несколько слов. Птица молча кивнула.

Вечером она подняла тело Костыля на вершину башни, где под свинцовыми тучами тускло блестел отражатель главного фонаря. Этой ночью штурманы кораблей, проплывавших вблизи утеса, могли бы удивиться яркости старого маяка, но ни один корабль не бороздил хмурое осеннее море. В полном одиночестве Птица развеяла прах Костыля по ветру и долго стояла на краю пропасти, зажмурив глаза. Что творилось в ее душе, не ведал никто.

Утром прилетел Н'ктар. Он пытался уговорить Птицу покинуть башню и лететь вместе с ним, но грифоночка отказалась. Н'ктар обещал заглянуть позже, на случай если она передумает. Птица лишь улыбнулась.

Дни летели, словно испуганные призрачные лебеди. Маяк продолжал исправно светить, и никто не догадывался, что одинокого смотрителя скоро второй месяц как не стало. Когда приехал королевский обоз, Птица сказала что Костыль болен, и сама расписалась в получении груза. Люди давно знали, что на маяке живет говорящий грифон. Все прошло гладко.

– Почему ты не улетаешь? – спросил Н'ктар во время следующего визита. Сизый еще не потерял надежду уговорить Птицу вернуться к родному народу.

– Я жду, – ответила она.

– Чего?

– Узнаю, когда дождусь.

В тот раз, покачав головой, Н'ктар улетел.