Очень важные игры   ::   Каргин А

---------------------------------------------

Каргин А

Очень важные игры



А.Каргин

Очень важные игры

Конечно же, не хотелось вылезать из любезного кресла, откладывать "Записки" Цезаря, менять повытертый в локтях халат на мундир, пусть привычный и часто носимый даже в отставке, но письмо Кота - бог знает, за что приклеилась к нему эта кличка, желтый глаз, вольная ли повадка тому виной, - так вот, письмо, пришедшее с вечерней почтой, было приказом, больше чем приказом - просьбой старого товарища приехать как можно скорее, а это могло означать только одно: отправляться немедленно. Фуражка нашла привычную впадину на лбу. Даже с Береникой не простился, не будить же. Она загрустит завтра, проснувшись. Ведь вместе они думали прививать "цинерарию" к "американской красавице", после завтрака играть в "шута", смотреть марки... Генерал не выдержал, заглянул в спальню внучки. В розовом свете ночника ее лицо, обычно бледное, казалось свежим. Старик постоял с минуту, девочка не кашляла. Хороший признак. Он толкнул креслице на колесах поближе к кровати и вышел. На подзеркальнике оставил записку Марте: "Уехал по срочному делу. Отвар багульника завтра отменить. Позвоню".

Вызов связан с Чужаком, это ясно. Ведь Кот теперь важная шишка главный военно-технический эксперт в Женеве. Генерал следил за газетами, знал: Чужак опасен для околоземного космоплавания, непредсказуемость его перемещений, поведения вообще беспокоит мир, и сторонники пассивного выжидания теряют позиции в Объединенных Нациях.

...Мумифицированный старец семенил навстречу, растянув в улыбке синие губы. Они, обнялись.

- Мы не виделись... - Кот усадил его на гнутый диванчик, а сам пустился петлять по затянутому кожей кабинету.

- Восемь лет. Ровно восемь будет в сентябре.

- Да, с последних игр, - Кот стоял теперь перед генералом. Он и впрямь высох, но глаза по-прежнему горели желтым огнем. - Ты так стремительно вышел в отставку, едва нашел время проститься.

- Не во времени дело, дружище. Мне было нелегко. После сорока лет службы.

Генерал замолчал. Не следует распускаться.

- А ты держишься молодцом, - скрипел Кот. - Я слышал, ты не вылезаешь из своего захолустья, нигде носа не кажешь. Даже на встрече выпуска не появился.

- Не хотел трепать себе нервы. Мне, знаешь ли, года два после ухода снились то космодром, то штабные коридоры... А кроме того, я занят внучкой.

- Дочкой Марии? Как она? Прекрасно помню, какую пиццу она готовила. Объедение.

- Они с мужем третий год на Плутоне. А дочку оставила на меня. Ну и Марта, конечно, с нами.

- Марта? Боже мой! Она еще жива? Ей лет двести.

- Она твоя ровесница. И всего на год старше меня.

- Значит, ты занят внучкой. Представляю. Спартанское воспитание старого вояки. Верховая езда. Плавание. Умеренность...

- Нет-нет, все не так. Девочка больна с рождения. Она... она не ходит, отсюда и другие беды: слабые легкие, анемия. Три операции на позвоночнике, и все бесполезно, - генерал понимал, что непозволительно распускается. Он настороженно взглянул на Кота. Тот сочувственно склонил голый череп, смотрел серьезно.

- Растет дичком, детей боится. А очень понятливая, смышленая крошка. И фантазерка... Кроме нас с Мартой, у нее нет друзей. И ты знаешь, смешно подумать, но и мне, кроме нее, никто не нужен.

- Брось, так нельзя. Старый солдат. Опытнейший специалист. Ты не можешь похоронить себя. Особенно теперь, когда ты нужен.

- Вот-вот. Переходи к делу. Если я так понадобился, дело, видать, приняло серьезный оборот. Чужак?

Кот расположился рядом с генералом на диванчике.

- Что тебе известно о Чужаке?

- Только то, что известно всем. Болтается по Солнечной системе, защищен от любых зондирующих средств, на сигналы не реагирует. Судя по хаотичности движения, лишен экипажа.