Ледовый барьер   ::   Престон Дуглас

Те окольным путём поднимались к снежной равнине. Там они поворачивали вдоль обрыва и, в конце концов, спускались в долину. На самом краю, откуда открывался вид на долину, отпечатки останавливались и беспорядочно толпились. Человек замер, пристально глядя вниз на бесплодный пейзаж. Там что-то было: цвет отличался от остального ландшафта. Слабый отблеск солнечного света отражался от гладкого металла.

Человек принялся торопливо спускаться.

Первым делом добрался до мулов, всё ещё привязанных к камню. Те уже давно были мертвы. Его глаза жадно бегали по земле, загораясь алчностью при виде припасов и оборудования. Затем он увидел мёртвое тело.

Двигаясь внимательно и осмотрительно, старик подошёл ближе. Труп лежал на спине, в сотне ярдов от недавно вырытой ямы. Мертвец был обнажён, лишь обрывок обгоревшей одежды прилип к обуглившейся плоти. Его чёрные, обожжённые руки были подняты к небу, наподобие когтистых лап мёртвой вороны. Обе вывихнутые ноги поджаты к раздавленной груди. Дождевая вода набралась в глазницы, и в двух маленьких лужицах отражались небо и облака.

Старик попятился, как кот — осторожно, шаг за шагом. Затем остановился. Довольно долго он казался приросшим к месту, наблюдая и размышляя. А потом — медленно, не поворачиваясь спиной к почерневшему телу — перенёс своё внимание на сокровища, рассыпанные по земле.

Нью-Йорк, 20-е мая, 14:00



Павильон аукциона «Кристис» представлял собой большое помещение, обрамлённое в светлое дерево и освещённое прямоугольниками люстр, свисавших с потолка. Хотя его паркетный пол был выложен прелестной «ёлочкой», последняя была почти незаметна под бесчисленными рядами заполненных до отказа кресел — и ногами репортёров, опоздавших и просто зрителей, которые толпились в дальнем конце помещения.

Когда председатель «Кристис» взгромоздился на подиум, в комнате воцарилась тишина. Длинный кремовый экран позади него, который в день обычного аукциона оказался бы заполнен картинками или фотографиями, оставался пустым.

Председатель стукнул молоточком по подиуму, осмотрелся, вытянул карточку из кармана пиджака и сверился с ней. Бережно положил карточку на край подиума и поднял голову.

— Полагаю, — сказал он, и хорошо поставленный голос резонировал с небольшим усилением, — некоторые из вас догадываются, что мы предлагаем вашему вниманию сегодня.

По залу прокатилось деланное изумление.

— Сожалею, что мы не могли принести предмет на помостки, чтобы вы его увидели. Должен признать, сегодняшний лот слегка великоват.

Смешок прокатился по аудитории. Председатель явно наслаждался важностью того, что должно произойти.

— Но я готов показать вам небольшую его часть — чисто символическую, так сказать — в качестве гарантии того, что вы будете сражаться за истинную ценность.

Сказав это, он кивнул, и на сцену вышел стройный молодой человек с грацией газели, обеими руками придерживая небольшую вельветовую коробочку. Отпер замок, открыл крышку и повернул к аудитории полукруглую подушечку, чтобы все увидели скрытое внутри. Тихий гул пронёсся по аудитории, а затем снова смолк.

На белом атласе лежал кривой коричневый зуб. Он был около семи дюймов в длину, зловеще пилообразный с внутренней стороны.

Председатель прочистил глотку.

— Владельцем лота номер один — единственного сегодняшнего лота — является племя навахо, в доверительном соглашении с правительством Соединённых Штатов Америки.

Он оглядел аудиторию.

— Сегодня продаётся окаменелость. Замечательная окаменелость. — Сказал председатель и снова сверился с карточкой, лежащей на подиуме. — В тысяча девятьсот девяносто шестом году пастух из племени навахо, по имени Уильсон Атцитти, потерял несколько овец в горах Лукачукай.