Огни Азерота   ::   Черри Кэролайн Дж.

Лицо Роха просветлело, он порывисто развернул коня и поехал… но тут же остановился, поклонился Моргейн, не слезая с седла, затем подъехал к Вейни и обнял его.

В глазах его были слезы. Вейни тоже плакал — в такие минуты это позволительно и мужчинам.

Рука Роха нащупала узел воина у него на затылке.

— Коса кайя, — сказал Рох. — Тебе возвращена честь, нхи Вейни. Я рад этому. А ты вернул мне мою. Говоря откровенно, я не завидую твоему пути. Но благодарю тебя, кузен, за многое.

— Тебе будет нелегко.

— Я клянусь тебе, — оказал Рох, — и я сдержу свою клятву.

Он отъехал и вскоре растворился в дали, залитой солнечным светом.

Сиптах рысил подле Эрхин, ведя себя спокойно и без опаски.

— Благодарю вас, — сказал Вейни.

— Я боюсь, — сказала Моргейн подавленно, — что это самое безумное, что я сделала за всю свою жизнь.

— Он не причинит вреда Шатану.

— И еще я взяла с эрхе клятву, что, пока они живы, они будут охранять Нихмин.

Он поглядел на нее, удивленный, что она предпочитала держать это от него в секрете.

— Даже благодеяния мои не обходятся без взаимных расчетов, — сказала она. — Ты ведь знаешь эту мою черту.

— Знаю, — кивнул он.

Рох уже совсем скрылся за горизонтом.

Они скакали по равнине, золотая трава шуршала под копытами коней.

Вскоре показались Врата, опалово мерцающие в свете дня.



ЭПИЛОГ

Стояла поздняя весна, зеленая трава покрывала равнину Азерот, и ковер этот пестрил золотом и белизной полевых цветов.

Для эрхендимов место это было непривычным.

Четыре дня назад два всадника отъехали от края Шатана, направляясь к этому месту, где земля была плоской и пустой и откуда во все стороны не было видно леса. У них возникло ощущение наготы, неприкрытости от глаз весеннего солнца.

Когда они добрались до своей цели, их все больше одолевало одиночество.

Жуткие и неестественные, Врата высились над равниной. Когда они подъехали ближе, лошадиные копыта застучали по камням, поросшим высокой травой, по кускам полусгнившего дерева, оставшимся от огромного лагеря, который стоял когда-то на этом месте.

Они проехали почти за самые Врата, от которых через столь короткий срок остались только огромные камни. Быстрота этого разрушения вызывала у них дрожь.

Кемейс спешился — невысокий человек, с посеребренными сединой темными волосами, с железным кольцом на пальце. Он заглянул за Врата, где были только трава и полевые цветы, и долго смотрел, пока к нему не подошел эрхин и не положил руку ему на плечо.

— Как все это было? — вслух поинтересовался Син. — Как все это было, Эллюр, когда они куда-то вели?

У кел не было ответа. Он стоял и смотрел, его серые глаза были задумчивы. Наконец он сжал плечо Сина и повернулся. К седлу Сина был привязан длинный лук. Эллюр отвязал его и передал Сину.

Син взял старый лук, взял его в руки, благоговейно погладил темное незнакомое дерево, осмотрел оружие, которого никогда не изготовляли в Шатане, и с большим трудом натянул его. Трудно было понять, можно ли из него еще стрелять — хозяин давно не брал его в руки. Но у них была одна стрела с зеленым оперением, и Син вложил ее в тетиву. Оттянул до конца и нацелил в солнце.

Стрела взлетела в небо и исчезла из виду.

Он расслабил лук и положил его под аркой Врат. Потом отошел на несколько шагов и остановился, чтобы посмотреть на них в последний раз.

— Пойдем, — торопил его Эллюр. — Син, не горюй. Старый лучник не желал этого.

— Я не горюю, — сказал Син, но глаза его увлажнились, и он вытер их.

Он повернулся и, вскочив в седло, отъехал. Эллюр двинулся за ним. Лишь через четыре дня они окажутся в спокойствии родного леса.

Эллюр однажды оглянулся, но Син — ни разу. Он сжимал в кулаке кольцо и смотрел только вперед.