Ортис - десятая планета   ::   Антипов Георгий Иванович

- Тогда чем же понравились вам мои пуговицы? - спросил я.

- О-о! - зашумели ортисяне. - Это такое богатство! В наших коллекциях нет ничего подобного!

- В коллекциях? Значит, вы коллекционируете пуговицы?

- Только пуговицы! - ответило несколько ортисян. - После того как пуговицы были на Ортисе вытеснены замками-"молниями" и кнопками, наши коллекции больше не пополняются. А тут такое богатство!

Недолго думая я оторвал от своего пиджака все пуговицы и тут же раздарил их.

Но ортисян это только раздразнило. Они так жадно смотрели на мои пуговицы на брюках, что я не выдержал. Через минуту я остался без единой пуговицы. Тогда я взмолился:

- Принесите мне из нашей ракеты какой-нибудь ремешок, а то я никогда не сдвинусь с места!

Беседа с Кинечу

Ремешок мне принёс самый маленький ортисянин, по имени Кинечу.

- Ты не сердись на них, - сказал он, - разве у вас не собирают коллекции.

- Собирают, - ответил я. - Есть чудаки, которые тоже пуговицами увлекаются.

- Как ты сказал, "чудаки"? - спросил Кинечу. - Чудаки - это люди, которые коллекционируют?

- Не все. А только те, что собирают пуговицы, обёртки от конфет и этикетки от спичечных коробок.

- Чудаки! - закричал Кинечу своим друзьям. - На Земле вас бы звали чудаками!

Ортисянам слово понравилось.

- Чу-да-ки! Чу-да-ки! - весело кричали они хором.

Я хотел сказать, что собирать коллекции пустячных вещей - дело не стоящее, но раздумал, чтобы не огорчать ортисян.

- Послушай, - обратился я к Кинечу, - а ваши люди уже летают в космосе?

- Нет, - ответил Кинечу.

- А фиолетовые люди у вас есть?

- Нет.

- И зеленых нет?

- И зеленых нет.

- Но, может быть, гигантские ящеры или какие-нибудь там птицы-лягушки?

- Нет, ничего такого нет у нас.

- А рабы есть у вас? - спросил я.

- И рабов нет, - ответил Кинечу.

- Значит, и освобождать некого?

Я расстроился:

- Зачем же я летел к вам?

- Но у нас зато немало другого интересного.

- А ты мне покажешь?

- Ладно... - согласился Кинечу. - Скажи, - поинтересовался Кинечу, - а сколько тебе лет?

- Двенадцать, - ответил я.

- О! Тебе двенадцать лет? - удивился Кинечу. - Такой маленький, и ты так много сделал!

- Я ещё ничего не сделал.

- А почему же тебе тогда двенадцать лет?

- Ну потому что так родился. А тебе сколько?

- Мне только семь! Я ещё ничего полезного не сделал.

- Ну при чём тут полезное дело? Я ведь спрашиваю про возраст.

- А я и отвечаю про возраст. Я ещё не много пользы принёс, вот потому мне и семь лет.

В общем, мы еле-еле поняли друг друга.

Оказывается, возраст ортисян считается не так, как на Земле. Они записывают в паспорта только те годы, в которые приносят пользу обществу.

Но учёба тоже считается. Счёт как раз и начинается с первого класса. Ученикам шестого класса на Ортисе в основном по шесть лет. Но есть и старше. Это те, кто в свободное время трудятся или занимаются в двух школах, например в художественной или музыкальной.

Чем старше ортисянин, тем больше полезных дел он совершил, а значит, тем больше его и уважают.

Я сказал Кинечу:

- Знаешь, а один мой друг имел бы здесь всего четыре года, так как его оставляли на второй год в пятом классе. А если ещё учесть, что он не ходит на школьные воскресники и не собрал и пуда металлолома, то подходит у вас к младшей группе детсада.

Письмо второе

Чудеса начинаются

Привет с Ортиса! Итак, продолжаю.

Мы двинулись в ортисянский город. Не прошли мы и ста шагов, как мне захотелось пить. Я сказал об этом Кинечу.

- Пить? Сейчас. - Он стал рыться в карманах. - Нашёл! Вот, пожалуйста! - и подал мне таблетку величиной с пятак. - Пей!

Легко сказать - пей. А что пить? Таблетку?

- Пей, пей! У меня ещё есть, - улыбался Кинечу. Он и не догадывался, что мы пьём не таблетки, а воду.

Сунул я таблетку в рот и сразу почувствовал, что рот стал полным воды.