Орудие   ::   Дмитрук Андрей

- Да, - мечтательно сказал Ласе. - Если нам с доном Хуаном чего-нибудь не хватало, так это покоя и возможности хорошенько поговорить. Мы получили все это, и не уйдем отсюда до конца жизни... - Много же у вас тем для разговора, - улыбнулась Нина. - Много, - серьезно сказал Каррера, и Нина пожалела о своей шутке. Казалось, - вот-вот приоткроется какая-то завеса. К девушке возвращалось давешнее "детективное" настроение, и хозяева делали все, чтобы его усугубить... - А может, вы нас выгоните отсюда после сегодняшней проверки, и мы не успеем наговориться, -добродушно подтрунил оператор. - Что вы, я ведь ничего не решаю, я только собираю данные... И вообще, Ассоциация считает ваш расчет лучшим в мире! - Ну, спасибо, - хрюкнул Ласе и принялся за кукурузные лепешки, тщательно макая их в масло и посыпая солью. Он ел много и жадно, в то время как опечаленный чем-то Каррера только пощипывал салат. Индианка, убрав со стола, вернулась и глубоко присела перед сеньорами, после чего Каррера отпустил ее взмахом руки. Хозяева встали, готовые к услугам. Нина все острее чувствовала себя участницей старого авантюрного романа. Но действительность оказалась далекой от авантюр. До самой ночи осматривали безлюдные комплексы, обслуживавшие Орудие; спускались к зарядной части ствола, шахтой пробуровившего плоскогорье почти до самой подошвы. Последние десять лет Международная Ассоциация Космического Строительства (МАКС) осваивала безракетный способ транспортировки больших нехрупких грузов. Снаряд с электрически заряженной оболочкой разгонялся в электромагнитном поле до первой или второй космической скорости: ствол орудия представлял собой соленоид. Постройка электромагнитных пушек была дороговата, но они быстро окупали себя. Орудие, которое посетила Нина, обслуживало сборщиков самой крупной в мире орбитальной станции. Гигантский спутник, выраставший в четырехстах километрах от Земли, должен был разместить на борту обсерваторию и телефонный узел для абонентов целого полушария. Не реже раза в сутки, когда остов станции повисал над пустынными горами, Орудие выбрасывало ледяной цилиндр, в сердцевине которого находилась капсула с грузом. Толстая ледяная шуба не давала капсуле сгореть в атмосфере: несмотря на то, что жерло Орудия выходило на высоте трех с лишним километров, гигантская начальная скорость снаряда могла испарить его и в разреженном воздухе... Плоскогорье было увенчано выходом Орудия. Круглая шахта, огороженная мощными брусьями с натянутой стальной сетью, украшенная зловещими плакатами - на черном фоне кровавые буквы и белый череп. Деревья не смели склониться над бездонной чернотой ствола,- холод, создававший ледяные саркофаги капсул, постоянно вытекал из Орудия, убивая ветви, постепенно расширяя вокруг ограды кольцо сухостоя. Кутаясь в лохматую куртку, Нина выходила из кабины лифта в голые бетонные коридоры разных уровней, где перспектива была стерта слепящим светом. На нижнем горизонте гулко вздыхали детандеры, словно чудища, заблудившиеся в зарослях обледенелых труб. Бронированные кабели змеями вползали под глухие стальные двери отсеков контроля и управления; и, взбудораженные ими, в отсеках поднимали писк и стрекот миллиарды электронных муравьев. Чрево Орудия было вспорото и галантно вывернуто перед серьоритой-инспектором - в беспощадном свете прожекторов и ледяной полутьме, на просторном полу машинных залов и в тесных коленах коридоров, на эскалаторах и в лифтах ни на шаг не отходили от Нины два седеющих сеньора, каждый старше ее отца. Докладывали, объясняли, растолковывали, предостерегали. "Тут скользко", - нежно говорил Каррера и подавал холодную сухую руку с длинными пальцами.