Ошибка размером в столетие   ::   Суханова Наталья

"Профессор имеет крупное изобретение, которое может передать только образумившимся потомкам, людям двадцать первого века"; "Профессор верит в будущее"; "Дойс - агент коммунистической России"; "Не отправляется ли профессор Дойс в ничто?"; "Где сейчас профессор Дойс - в Москве или в двадцать первом веке?"; "Существуют ли в будущем столетии человечество и земля?" Обо всем этом Поль Хорди и жаждал поговорить с Альберто.

Смех в кафе "Голубая корова"

Альберто Николаи любил это кафе. В подвальчике, прохладном летом и теплом зимой, прямо на стене была нарисована туманно-белая корова: нечеткий круп, темные глаза, полные грусти и непочатой нежности.

Глядя на эту фреску, Альберто, склонный к неожиданным ассоциациям, говаривал, бывало:

- Несчастное животное... Всем нам ведома эта тоска... Все мы несдоенные коровы, тоскующие по неведомому теленку... Мы изолированы от будущего, в этом все дело...

Поля Хорди сегодня он заметил еще у входа, но не поднялся, не окликнул его. Поль видел, что Альберто настроен неприветливо, и все-таки не мог удержаться от радостной улыбки, показывая художнику дневные газеты с новыми сенсационными сообщениями о транссюдативном аппарате.

- Не верите?

- Я верю в атомную бомбу, - сказал угрюмо художник. - Десяток атомных бомб вполне надежно вернет нас к началу времен.

В другой раз, возможно, Хорди поддержал бы разговор о бомбе, но сегодня ему хотелось порассуждать о машине времени.

- Не станете же вы отрицать, - сказал он возбужденно, - что вблизи темподрома действительно образуются наросты льда? В конце концов, этим аппаратом воспользовалась уже не одна сотня людей.

- Жульничество! - гаркнул мужчина с соседнего столика. - Ни один из них еще не вернулся назад!

- И не вернется, - вставил юнец, сидевший с другой стороны от Поля, так что раскрасневшийся Хорди оборачивался теперь то в одну, то в другую сторону. - Все они отсиживаются в теплых местечках, пока забудутся их махинации.

- А профессор Дойс?

- Большевистская агитка!

- Но позвольте, - удивился Поль, - говорить так - значит не верить в могущество разума!

- Э-э, разум, - пробормотал художник, а хозяин кафе ядовито заметил:

- Бедные люди, кто знает, куда они отправились на этом самом аппарате! Мы-то еще как-никак живем, а в том веке, быть может, уже ничего и нет: ни земли, ни воздуха!

- Вы заблуждаетесь, - горячо откликнулся Хорди. - Впереди не худшее, а лучшее. Прогресс не пустые слова, я вас уверяю!

- Он нас уверяет, скажите пожалуйста! - окрысился вдруг старик, до этого молча буравивший Поля острыми глазками. - Он нас уверяет! А Джерсианская катастрофа, что вы нам на это скажете? Полтора миллиона человечков за несколько секунд - пфф - и нет! И притом же по ошибке! А красавчики из "Лиги жестоких"? И десять миллионов голодных младенцев в Азарии? Не правда ли, миленький прогресс?!

- Вы совершенно правы! - воскликнул радостно Поль. - Вы правы, это ужасно! Но вместе с тем это-то и прекрасно! Прекрасно, что дальше так жить нельзя! Не может человек чувствовать себя счастливым, пока на одной с ним земле голодают дети!

Старик только зло сплюнул, зато мужчина за соседним столиком отпарировал:

- Уж так-таки не может? Э, бросьте! Какое нам дело до этих детей!

И пока Поль сдавленными восклицаниями выражал свое возмущение, художник бормотал: - Да, это так, нас делают несчастными вовсе не голод и страдания этих людей, а смутная догадка, что нам нет дела ни до чего в мире и ничему в мире нет дела до нас, - в сущности, мы не зависим друг от друга.

- Но это неверно! - возмутился Хорди.

Сочувственно, как показалось Полю, смотрела на него только спутница юнца.

- Это неверно! - повторил он, обращаясь к ней. - Все мы зависим друг от друга.

- О да! - охотно откликнулась девица. - А вы бы хотели прогуляться в будущее?

- Но...

- У вас есть жена? Дети?

- Нет, но...

- Племянники?

- Нет... То есть да. У меня есть сестра, не очень благоразумная, так сказать...