Особый отдел и тринадцатый опыт   ::   Брайдер Юрий

Для нас важно другое: первое время все дети говорят на одном и том же языке.

— Да-да! — охотно подтвердила бабушка. — На ангельском языке, который взрослые люди ошибочно принимают за плач. Но очень скоро он забывается вместе с памятью о прежней жизни.

— Если ангелы разговаривают подобным образом, не хотел бы я оказаться в их компании, — заявил Цимбаларь.

— Это вы сейчас так думаете, пока обременены грешной плотью, — сказала всезнающая бабушка. — А для освободившейся от тела бессмертной души докучливый плач превратится в сладостную музыку.

— Возможно, вы и правы, но боюсь, что лично мне рай не грозит. — Цимбаларь картинно пригорюнился.

— Оно и видно. — Бабушка согласно затрясла головой. — Но в любом случае отчаиваться не стоит. Милосердие божье беспредельно.

— Ну и тягомотина! — Цимбаларь наклонился к уху Людочки. — По полчаса на каждого клиента… Знаешь, что это всё мне напоминает?

— Аттестационную комиссию в главке, — ответила Людочка, которую эта пренеприятнейшая процедура ожидала в самое ближайшее время.

— Нет. Шведский бордель, работающий по программе оказания социальной помощи. — Перехватив недоумённый взгляд Людочки, Цимбаларь пояснил: — В смысле обслуживающий инвалидов и малоимущих пенсионеров.

— Неужели шведские инвалиды подолгу задерживаются у проституток? — усомнилась Людочка.

— Представь себе! Делом-то они занимаются от силы одну минуту, но много времени уходит на то, чтобы снять протезы, мочеприемники и прочую инвалидную амуницию.

— А как ты в этом борделе оказался?

— Нас туда на экскурсию водили, дабы продемонстрировать преимущества шведской модели социального обеспечения. Но ты ничего такого не думай. Нашу делегацию дальше вестибюля не пустили… Да и слава богу! Проститутки там были самого последнего разбора, вроде той кикиморы, что сидит напротив.

Бабушка, видимо, догадавшись, что речь идёт о ней, сразу отозвалась:

— Я здесь уже в пятый раз. Вожу своих подруг, у которых внучата появились. Говорят, у меня лёгкая рука. Всем моим крестникам достались хорошие души. Представьте себе, в одного малыша вселился дух композитора Чайковского.

— И что тут хорошего? — Цимбаларь изобразил недоумение.

— Ну как же! Будет сочинять эстрадную музыку. За это сейчас щедро платят. Видели бы вы загородную виллу композитора Кривого или поэта-песенника Рублика.

— Будет он сочинять либо нет, это ещё бабушка надвое сказала, — возразил Цимбаларь. — Тем более что в связи с развитием компьютерных технологий это занятие может потерять актуальность. Зато в том, что по части сексуальной ориентации ваш крестник пойдет по стопам Чайковского, сомневаться не приходится.

Людочка, вовремя заметившая, что бабуся, и без того не отличавшаяся полнокровием, стала белее простыни, выстиранной с применением широко разрекламированного средства «Ваниш», поспешила прийти к ней на помощь.

— Вы этого балбеса не слушайте, — сказала она, ткнув Цимбаларя локтем в бок. — С ним в младенчестве казус произошел. Душа досталась не цельная, а как бы состоящая из двух частей. Одна половинка ещё ничего, терпеть можно. Зато другая, судя по всему, прежде принадлежала московскому приказному дьяку Тельпугову, за злословие и глумление наказанному вырыванием языка.

— Причём раскалёнными клещами, — добавил Цимбаларь.

— И поделом, — сдавленным голосом произнесла старушка, крестя сначала себя, а потом и ближайших младенцев.

И вот они оказались наконец перед заветной дверью, к которой так стремились все собравшиеся здесь мамаши, папаши и бабушки.