Отнюдь!   ::   Овчинников Oлег

•••



Что-то было не так. Нет, не что-то — все было не так!

Редуард Кинг понимал это интуитивно, так как для логического мышления у него просто не осталось слов.

Решительно все шло не так, как должно бы, и очень странно, что Тот Который этого совсем не замечал.

— В свете всего вышесказанного, — говорил он, все больше воодушевляясь от звука собственного голоса, — совершенно очевидной становится необходимость создания обобщенного эпоса, который послужил бы связующим звеном между нашими двумя расами не только в будущем, но и в прошлом.

«Что со мной стряслось? — пытался думать Редуард. — Почему я все забываю?».

— Проиллюстрируем на простом примере, — продолжал Тот Который. — В легендах и мифах, доставшихся нам по наследству от древних поколений лингуампиров, неоднократно фигурировала безжизненная планета-прародительница под названием… эээ… Впрочем, не суть важно. Безжизненной она, разумеется, оставалась лишь до тех пор, пока не стала прародительницей. Так вот…

«Вот этот… как его… например, он-то все помнит! Каждое словечко… Вон как шпарит! И ведь что непонятно — когда он произносит какое-нибудь слово, я тоже его вспоминаю… кажется. Но почти сразу же — забываю снова».

— Что нам мешает взять эту милую планетку и заселить ее какими-нибудь представителями земной мифологии? К примеру, этими… ты, кажется, называл их… — лингуампир нетерпеливо поцокал языком.

— Кентаврами? — машинально предположил Редуард. «Только разве я про них рассказывал? Стоп! Что я только что сказал? Кентаврами? Значит, что-то я все-таки помню? Кентаврами, кентаврами, кентаврами… Не забыть бы хоть это! Кентаврами, кентаврами…» — он готов был повторять это слово до бесконечности.

— Верно! Кентаврами, — обрадовался Тот Который. — Только…

«Кен…» — пронеслось в мозгу Редуарда в последний раз.

— Ты случайно не знаешь, как может отразиться на их метаболизме помещение на планету с серно-аммиачной атмосферой?

Редуард с выражением безысходности на лице покачал головой.

«Нет, — так, или примерно так подумал он. — Я ничего уже не знаю. Вот только что знал что-то, но стоило мне сказать об этом вслух, а потом — услышать, как то же самое произносит… Или… Или не стоило?!»

Страшная догадка внезапно посетила его. И от того, что ее было невозможно облечь в слова, она становилась еще более страшной. Редуард по-новому взглянул на собеседника. Тот, как ни в чем не бывало, продолжал о чем-то увлеченно говорить, но Редуард уже не слушал. Он рылся в памяти. Он искал слова. Ему позарез требовалось найти хотя бы парочку слов для проверки своей гипотезы. Как назло, он ничего не мог припомнить. Даже самого бесполезного. Кроме…

— Эники-беники ели вареники! — выпалил он.

Тот Который оборвал свою речь на полуслове и переспросил:

— Эники-беники?.. Интересно, что бы это могло значить?.. Нет! Ничего не говори. Я догадаюсь сам. «Вареники» — это нечто такое, что надо варить. В таком случае, «ели» представляет собой производную от «есть», не в смысле существования, а в смысле поглощения пищи. Я прав?.. Следовательно, «эники-беники» должны быть…

«Надо было попридержать хотя бы пару слов! — запоздало сообразил Редуард. — Ладно, сам виноват, никто меня не тянул за… за… ну, такой… на нем еще разговаривают. — Редуард сосредоточился. Нужный образ не шел на ум. Тогда Редуард зажмурился и призвал на помощь все свое воображение. Воображение ухмыльнулось и показало ему язык. — Да, за язык!»

Инопланетянин продолжал болтать, не умолкая ни на секунду.

«И чего он не успокоится? Неужели надеется еще что-нибудь из меня вытянуть? Зря надеется, ничего у меня не осталось.