Отступление не прекупается   ::   Ломер Кит

Двигатели застрекотали — все громче и громче, — легкая машина поднялась, вонзилась в тучи и пропала из виду. Потрясенный Магнан повернулся к Ретифу.

— Я… я думал… я думал, он в курсе…

— Это я уже понял, — посочувствовал ему Ретиф. — Ну ничего, у вас еще остается возможность все ему рассказать, нужно только выбрать подходящий момент. Может быть, — когда он будет прикалывать к вашему фраку медаль?

— Как вы можете шутить в такую минуту? Вы понимаете, что теперь я должен раскрыть не одно, а два преступления, и все это до того, как Посол с Министром прикончат бутылку портвейна?

— А что, это мысль, — может, оптом-то и дешевле встанет? И все же нам лучше начать действовать, пока они не повысили ставки.



3

У себя в кабинете Магнан обнаружил ожидавший его конверт с Большой Печатью Гроачианской Автономии.

— Это памятная записка от Посла Шниза, — сказал он Ретифу. — Мерзавец объявляет, что перенес дату открытия здания, построенного им в порядке Культурной Помощи, на сегодняшнюю полночь! — Магнан со стоном отшвырнул письмо. — Это последний удар, Ретиф! Он открывается, а я не могу выставить в ответ даже ларька!

— Как я вас понял, гроачи отставали от расписания, — сказал Ретиф.

— Они и сейчас отстают! Вся эта афера совершенно невероятна, Ретиф! Кто может украсть за одну ночь целое здание,

— а если и сможет, куда он его денет? И даже если они нашли место, чтобы спрятать его, и мы с вами это место отыщем, — как, черт подери, мы вернем его туда, где ему положено находиться, ко времени церемонии, которая состоится всего лишь через двадцать четыре часа по местному времени?

— Чем и исчерпываются вопросы, — сказал Ретиф. — Поиски ответов на них могут оказаться несколько более трудоемкими.

— Прошлой ночью театр был на месте. По дороге домой я специально остановился, чтобы полюбоваться классическим неоновым меандром, украшающим архитрав. Великолепный эффект, Шниз позеленел бы от зависти, — я, впрочем, не знаю, в какие цвета окрашивается гроачианский дипломат, сталкиваясь с эстетическим свершением подобного размаха.

— В данную минуту, он понемногу обретает ровный красно-коричневый тон, свидетельствующий о полном удовлетворении, — предположил Ретиф. — Время они рассчитали прекрасно: их постройка завершена, а наша куда-то пропала.

— И как я теперь взгляну Шнизу в глаза? — промямлил Магнан. — Не далее, как вчера вечером, я отпустил по его адресу несколько удачных шуток, да еще, помню, подивился тому, как спокойно он на них реагировал… — Магнан внезапно умолк и уставился на Ретифа. — Благие небеса! — ахнул он. — Так по-вашему, эти пятиглазые недомерки, эти проныры, эти любители приходить на готовенькое докатились до того, что запятнали звание дипломата участием в подобном безобразии?

— Такая мысль приходила мне в голову, — признал Ретиф.

— Я что-то не в состоянии вот так, экспромтом, вспомнить кого-либо еще, питающего нездоровую страсть к Большому театру.

Магнан вскочил на ноги и разгладил бледно-лиловые отвороты своей раннепослеполуденной полунеофициальной визитки.

— Конечно! — воскликнул он. — Вызовите морских пехотинцев, Ретиф! Я отправлюсь с ними прямо к этому интригану, к этому маленькому пролазе и потребую, чтобы он, не сходя с места, вернул украденное им строение!

— С места вам все же лучше бы сойти и вообще отойти подальше, — предупредил его Ретиф. — Не забывайте, балетный театр, вроде Большого, занимает целый квартал.

— Несвоевременная шутка, Ретиф, — процедил Магнан. — Ну, чего же вы ждете?

Впрочем, Магнан и сам помрачнел и задумался.

— Из отсутствия в вас явного энтузиазма я, видимо, должен сделать вывод, что в моем плане имеется некий порок?

— Совсем маленький, — сказал Ретиф.