Отверженный   ::   Гаррисон Гарри

Только посмейте что-нибудь затеять, и я запру вас в каюте до конца рейса. Усвоили?

В продолжение всей речи капитана Дейксем не сводил с пассажира глаз, а его рука машинально легла на кобуру пистолета на поясе.

Ни один мускул не дрогнул на лице Ориго Лима, губы были плотно сжаты, но глаза!.. Сквозь полуприкрытые веки сквозила такая ненависть, что, казалось, еще немного, и она испепелит его душу. Затем веки закрылись, и плечи пассажира слегка обмякли. Когда Лим снова открыл глаза, они не выражали никаких чувств. Голос его звучал вежливо и спокойно.

— Я вас понял, капитан. А теперь я бы хотел пройти в свою каюту.

Дейксем едва заметно кивнул, и кассир сделал пометку в ведомости. Весь багаж Лима состоял из дешевого жестяного чемоданчика. Стюард поднял его.

— Идите за мной. Я покажу вам вашу каюту.

— Ох, быть беде, — проговорил кассир, — чует мое сердце, мы еще хлебнем с ним горя.

— Не будь старой бабой! — рявкнул на него Дейксем, которого одолевало то же предчувствие.

Кассир хмыкнул и принялся задраивать пассажирский люк.

* * *



Первый инцидент произошел сразу же после того, как корабль преодолел световой барьер. По давней традиции, после выхода корабля в гиперпространство, пассажиры собирались в салоне, поднимали бокалы за благополучное путешествие и знакомились друг с другом. Во время предварительных маневров они лежали пластом на своих амортизационных ложах, и легкое снотворное помогало им выносить чередование перегрузок и свободного падения. Но теперь, когда корабль благополучно оказался в гиперпространстве, а желудки успокоились в искусственном поле тяжести, пассажиры были готовы развлекаться. Кассир приготовил по своему рецепту огромную чашу пунша Процион; на вкус это была невинная смесь фруктовых соков, но так щедро сдобренная спиртом, что могла расшевелить самую унылую компанию. Затем он принялся разогревать в небольшой духовке за баром крохотные замороженные бутербродики. Кассир был единственным членом экипажа, присутствовавшим при первой встрече пассажиров. Команде доступ в салон был закрыт, а с офицерами пассажиры в первый раз встретятся за обедом. Салон постепенно заполнила пестро разодетая толпа: вычурные бархатные камзолы мужчин соперничали с рискованными полупрозрачными одеяниями женщин.

— Попрошу двойное бренди со льдом.

Кассир вставил поднос с бутербродами в духовку и подарил Ориго Лиму свою лучшую профессиональную улыбку.

— Не хотите ли отведать пуншу, сэр, капитан угощает...

— Не терплю пунш. Двойное бренди.

При взгляде на флегматичное лицо Лима улыбка кассира скисла. Он хотел что-то сказать, но сдержался.

— Как вам будет угодно, сэр. У нас на борту пассажир — король.

По отношению к странному пассажиру эти привычные слова прозвучали глуповато, и кассир отвернулся, чтобы достать бутылку.

Не успел Лим поднести свой бокал к губам, как шум голосов прорезал женский вопль. Лим круто повернулся на носках, выронив бокал. Напряженная тишина, и снова истеричный вопль, и тут Лим разглядел кричащую. Она стояла у столика с холодными закусками и в ужасе смотрела на свою окровавленную руку. В другой руке, очевидно, позабыв о нем, она все еще держала изогнутый нож. Должно быть, она нарезала мясо и случайно умудрилась ранить руку. Лим быстро пересек комнату и схватил ее за запястье.

— Пустяковый порез, — произнес он. Он нажал большим пальцем на артерию, и кровотечение немедленно прекратилось.

Однако женщина, не слушая, продолжала вопить еще громче. Тогда Лим свободной рукой резко ударил ее по щеке, и крики немедленно смолкли.

Лим отобрал у женщины нож и указал им на стоящего рядом мужчину.

— Принесите мне аптечку. Да пошевеливайтесь!

— Но я... я не знаю, где она, — пробормотал мужчина, заикаясь.

— Не валяйте дурака.