Отзвуки серебряного ветра I - Мы - были!   ::   Эльтеррус Иар

– Там кто-то есть! – резкий выброс феромонов заставил остальных буквально подпрыгнуть на месте.

Поняв, что обнаружен, альбинос рванулся по ближайшей транспортной нити вверх, уводя стражей от убежища Тра-Лгаа. Те на секунду замерли и бросились в погоню. Рхуу перепрыгивал с нити на нить, весь трясясь от ужаса. Он бежал, уворачиваясь от ловчих сетей, бежал, буквально выдираясь из лап охотников. Но убежать не смог, стражи прекрасно умели загонять беглецов. Поймали и этого. Наскоро спеленав альбиноса ловчей сетью, они оттащили полупрозрачного арахна к старшему стражу, стараясь не дотрагиваться к пленнику и содрогаясь от отвращения. К подобным в Паутинниках относились с плохо скрываемой, а то и вовсе не скрываемой брезгливостью. Считали, что у них нет права на жизнь и убивали при первой возможности

– Так-так, – с иронией протянул старший страж, остановившись перед сетью, в которой извивался в попытках вырваться Рхуу. – И кто это у нас здесь имеется? Альбинос. Хорошо. Давай, альбиносик, коли хочешь умереть безболезненно, говори, куда самка спряталась. Добром говори.

– Здесь нет самок... – мрачно ответил изгой, непривычный запах его феромонов заставил стражей разъяренно зашипеть.

– Как нехорошо... – с осуждением сказал старший страж. – Грешно скрывать правду, лучше отвечай.

Лгать арахны не умели, зато в искусстве скрывать истину среди словесных кружев им не было равных. Изгой, однако, не умел и этого. Он мог только молчать. Ничего более. И Рхуу-Марга молчал. Он перестал реагировать на слова стражей, изо всех сил пытаясь загнать себя в кому, в которой его сородичи в древние времена пережидали зиму. Но враги прекрасно поняли, что он хочет сделать, и помешали, вонзив когти в болевые центры под глазами. Альбинос заверещал, такой страшной, такой скручивающей боли он никогда в своей жизни не испытывал. Это было что-то страшное, такое невозможно вынести. Все тело били страшные судороги, в мозг вонзились несколько раскаленных воротов и принялись там вертеться. Как больно! Сказать, сказать им все, что они захотят узнать, пусть только не будет больше больно! Но Рхуу-Марга не сказал. Перед глазами снова встала Тра-Лгаа. Ей ведь больнее будет, ее никто быстро не убьет. Нет... Нельзя говорить. Надо терпеть. И альбинос корчился от боли, но молчал.

Палач внимательно наблюдал за реакцией пытаемого, то и дело вонзая коготь глубже и доводя боль до критического, предсмертного уровня. Однако время шло, альбинос корчился от боли, но продолжал молчать. Не издавал ни единого запаха! Стражи удивленно переглядывались, распахнув жвалы и роняя на паутину желтые капли слюны. Ни один арахн не в состоянии вынести эту пытку, при воздействии на подглазные нервные центры раскалывался самый сильный, за несколько секунд раскалывался. А эта полупрозрачная мелкая тварь молчит. Это же невозможно! Это опровергало все, что они знали! Все, во что верили!

– Говори! – в запахе старшего стража плавали ненависть и отчаяние. – Говори, сволочь!

– Ничего я тебе не скажу... – едва смог ответить Рхуу-Марга. – Ничего, понял? Давай, мучай, больше ты ни на что не способен!

Старший страж даже отшатнулся. Перед ним находилось нечто непостижимое и непонятное, странное и страшное. Он долго смотрел пленнику в глаза и уловил там решимость. Решимость выдержать любую, самую страшную пытку, но не предать.

– Почему? – тихо спросил он. – Почему ты готов ради нее на такое? Кто она тебе?!

– Никто. Она просто добрая. Ты знаешь, что такое добрая?

– Когда-то думал, что знаю... – задумчиво сказал старший страж. – Только потом та, кого я в юности считал доброй, стала Великой Матерью. Ты уверен, что эта самка не станет такой же, какой стала та, которой я верил? Власть их очень сильно меняет.

– Все пытаешься склонить к предательству...