Охотник за смертью: Судьба   ::   Грин Саймон

Смириться с этим для нее невозможно, что же до всего остального… Я тут спросил, примирилась ли она с Богом, а она лишь рассмеялась в ответ и сказала: «А мы никогда и не ссорились». Наверное, когда мы отправимся к «Звездному бродяге-2» за твоим приводом, нужно будет взять ее с собой. Последнее приключение — это именно то, что ей нужно.

— Послушай, Тобиас, — заметил Оуэн. — Сдается мне, ты становишься сентиментальным.

— Стараюсь, — хмыкнул хайден.

* * *



Путешествие через джунгли к разбившемуся звездному кораблю оказалось гораздо легче, чем первоначальный путь от места падения до Миссии. На сей раз темно-красная растительность, извиваясь, расступалась перед ними, образуя широкую тропу для Муна, сестры Марион и полудюжины прокаженных, взятых для подсобных работ. С неба сыпал нескончаемый дождь, серые балахоны прокаженных промокли насквозь, а пурпурные ленты сестры Марион прилипли к ее шляпе. Беспрерывно моросивший теплый дождик ничуть не беспокоил Муна, но ему хватало ума помалкивать об этом. Вместо этого он связался с Красным Мозгом, и широкие листья пурпурных пальм развернулись над тропой, частично прикрыв идущих от дождя. Размокшая почва хлюпала под сапогами, в которые уже успела набраться дождевая вода. Шли молча, да и что тут можно было сказать? Не будь эта экспедиция предпринята по личной "просьбе самого Охотника за Смертью, ради которого прокаженные были готовы на все, они, пожалуй, повернули бы назад, невзирая на Муна и сестру Марион.

Сам Оуэн остался в Миссии. Он хотел встретить курьерский корабль на посадочной площадке.

Сестра Марион поскользнулась на слякотной тропе. Мун поддержал ее, но, получив в благодарность свирепый взгляд, мигом отдернул руку. Монахиня в сотый раз вынула из прохудившегося рукава драный носовой платок и утерла мокрое лицо.

— Терпеть не могу джунгли, — проворчала она. — Стволы у деревьев черные, как головешки, а листья и трава красные, ровно кровавые потроха. Не говоря уже о вонище!

— Опавшая листва, перегнивая, удобряет почву и дает новую жизнь, — заметил Мун.

Сестра Марион фыркнула:

— Ага. «Даже самая дивная роза корнями растет из навоза». Знаю, все я знаю. Дождь, вонища и джунгли, с виду смахивающие на скотобойню. Не удивительно, что сюда приперлись именно мы: черта с два удалось бы найти других таких дураков.

— Мы почти подошли к месту аварии, — примирительно сказал Мун. — Теперь уже совсем близко.

— А я тебя об этом спрашивала? — рявкнула сестра Марион.

— Я подумал, может быть, тебе интересно, — спокойно отозвался Мун. — Это на прогалине, прямо перед нами.

— Ненавижу дождь, — пробурчала монахиня, глядя на землю. — Никогда его не любила.

Наконец они вышли на поляну. Когда все подтянулись и огляделись, растерянные и сердитые взгляды прокаженных обратились к Муну. Проплешина, поросшая алой и багровой травой, решительно ничем не отличалась от множества других, попавшихся им по дороге: никаких признаков разбившегося звездного корабля на ней не было. Сестра Марион медленно повернулась к Муну. Вид ее не сулил ничего хорошего.

— Если ты хотя бы заикнешься насчет того, что сбился с пути, я дам тебе такого пинка по заднице, что все твое дерьмо выскочит через уши. Что, кстати, пойдет на благо твоей душе, если таковая у тебя имеется.

— Не стоит горячиться, — невозмутимо отозвался Мун. — Место то самое, мы не заблудились. А корабля не видно потому, что все обломки поглотили джунгли.

— Будем надеяться, что еще не переварили, — буркнула монахиня.

Неожиданно она пошатнулась, непроизвольно потянулась рукой к голове, но усилием воли заставила себя остановиться. Затянутая в перчатку рука сильно дрожала, но все сделали вид, будто ничего не заметили.

— Так сразу корабль не откопаешь, на это потребуется время, — осторожно промолвил Мун.