Ожог   ::   Тихомиров Артем

Дина выплевывает то, что успела набрать в рот, но некоторая часть этой мерзости все-таки просачивается в желудок.

Кровь выплеснулась на одеяло, растеклась по белому отвратительными ручейками.

Дина открыла глаза…

* * *



На дверной полке в холодильнике стояли йогурты, один с персиком, другой с вишней. Дина не думая взяла персиковый. По большому счету ей не хотелось ни того, ни другого, но возле плиты, разогревая пюре и котлеты, топталась мать. Дина не могла даже думать о еде, но чтобы избежать недовольного ворчания, надо было создать хотя бы видимость завтрака. Если дело дойдет до стычки, день будет испорчен у всех.

Дина почувствовала пальцами, какой йогурт холодный, и в желудке возник тяжелый комок. Словно это был тот стакан с кровью, из которого она пила во сне. В ту минуту Дина не сомневалась, что проснулась по-настоящему, а после того, как кровь полилась на пододеяльник…

По предплечьям Дины побежали мурашки, крошечные белые волоски встали дыбом.

Мать Дины накрыла сковородку прозрачной крышкой, положила на стол деревянную лопатку с загнутым концом.

Женщина присмотрелась к дочери, стоящей возле открытой дверцы холодильника. Дина словно отключилась. Голова склонена, в руке баночка йогурта.

Мать хмуро потерла лоб. Опять что-то с ней происходит, она такая с первого сентября – да и с прошлого и позапрошлого…

Дочь выросла неожиданно быстро, и иногда от этого становилось страшно. Надо что-то решать, что-то делать – искать для Дины дорожку в будущее. Женщина вздохнула. Но еще не время для серьезного разговора, надо посоветоваться с мужем.

– Ты чего?

Дина свела брови, потом обернулась, стараясь убрать с лица появившуюся гримаску. Ее прошиб пот. Невозможно было выносить, когда мать обращалась к ней таким тоном, будто она трехлетний ребенок. К тому же Дину вырвали из ее мыслей, а это все равно как если бы за ней подглядывали в замочную скважину.

– Ничего, – сказала Дина, закрывая холодильник.

Мать посмотрела на йогурт, который дочь поставила на стол.

– И это все? Ты больше не будешь ничего есть?

– У меня аппетита нет. Не хочу, спасибо.

– Ты же до двух часов уходишь. Неужели будешь голодом?

Женщина уткнула одну руку в бок, другой упиралась в край стола.

– Не до двух, уроков мало, – сказала Дина. – Потерплю. Или куплю что-нибудь. Что ты хочешь, чтобы я купила?

Мать отвернулась к плите, открыла кастрюлю, чтобы помешать пюре. Дина попробовала прожечь в ее спине дыру.

Женщина молчала и энергично размешивала пюре. У Дины от напряжения даже зачесалось между лопатками. Хоть бы отец вошел. И сколько можно бриться?

Он словно ждал этой мысли – шум воды за закрытой дверью ванной стих. Дина села на стул, открыла йогурт, испытывая неловкость, но ничего не могла сказать в свое оправдание. Да и зачем?

– Тебя не тошнит? Почему ты не ешь?

– Мам, я не беременная.

Никакой реакции, та даже не обернулась. Дина погрузила ложку в персиковый йогурт, помешала, вытаскивая на поверхность желтые кусочки фрукта. Тут в кухню вошел отец, у него в руках было полотенце, он вытирал им шею. Появился до тошноты знакомый запах лосьона после бритья.

– Дин, я тебя подброшу до школы?

– Подброшу.

Запах лосьона уничтожил аппетит на корню, но Дина заставила себя проглотить первую ложку йогурта, затем вторую, третью и так далее, пока не съела все. Почему она это делает, девушка не знала. Мать тем временем поставила перед отцом тарелку с едой. Он поблагодарил и раскрыл какую-то книжку по маркетингу, которую таскал с собой последнее время.

Мать бросила на Дину недовольный взгляд и села завтракать сама. Дина облизала губы, демонстративно медленно, встала, выбросила стаканчик в ведро и положила ложку в раковину. Отец ухмыльнулся, глядя в книгу, точно в теории маркетинга могло быть что-то смешное.