Любовь Жигана   ::   Зверев Сергей Иванович

И я, Долли, буду тебя трахать, иначе про нас начнут распускать сплетни, что мы с тобой бесполые существа…

– Серж! А ты меня хочешь? – улыбка на ее лице сменилась выражением многозначной и неопределенной серьезности, одновременно подталкивающим мужчину вперед и вместе с тем заставляющим его опасаться снисходительного щелчка по носу.

Серж осторожно, но уверенно взял красавицу Долли за подбородок и слегка приподнял ее лицо, чтобы лучше видеть глаза.

– А разве может быть иначе, прелесть моя? – ответил он, продолжая улыбаться, но глядя ей в глаза серьезным, проникающим взглядом, твердым и настойчивым, как желание настоящего мужчины. – Ты же знаешь, дорогая, как я люблю женщин…

У Долли появилось какое-то безвольное ощущение неизбежности, словно Серж уже раздел ее и улегся сверху, раздвигая ей ноги.

Она разозлилась и дернула подбородком, освобождаясь от его руки.

– Слазь, – резко сказала она и встала, роняя влажные тампоны, которые Серж нанес на веки вокруг глаз, – я по пятницам не подаю…

Бросив на его рабочий столик мятую банкноту в пятьдесят долларов, Долли с независимым видом прошла к выходу, изящными движениями уверенно-профессионально подчеркивая идеально стройную форму своих бедер. У двери она через плечо оглянулась на Сержа.

– Ну если уж невмоготу – поехали, – она послала ему очаровательную ироничную улыбку. – Цены мои ты знаешь…

– Работа, куколка, работа… – развел руками Серж. – Не могу.

– Хочу, но не могу, – засмеялась Долли. – Судьба импотента! Тогда хотя бы дай мне до вечера твою машину, импотент. К семи верну. Может быть, твое желание не успеет остыть…

Серж достал из кармана ключи от машины, позвенел ими и бросил Долли. Та поймала их изящным ловким движением.

– Спасибо, маэстро, – сказала ему Долли из дверей. – Я с тобой не прощаюсь. Может быть, сегодня вечером у нас что-то и получится…

Сквозь высокие витринные стекла Сержу было видно, как Долли подходит к его стоящей у бордюра «девятке» и берется за ручку дверцы.

«Сучка, – подумал он, провожая ее глазами, – злая, продажная сучка…»

Как только Долли захлопнула дверцу, машина взорвалась…

«Да, – твердо решил Серж, – эта бомба явно была приготовлена не для нее, а для меня… Вот только кто это такой заботливый?»

У Сержа были кое-какие подозрения на этот счет, и не только подозрения. У него был практически точный ответ на этот вопрос. Только один человек мог заказать его убийство.

«Шиндлер, сволочь… – подумал Серж. – Разнюхал уже…»

В том, что мину в его машину подложил ордынец Саша Шиндлер, у Сержа сомнений не было. Больше некому было желать его смерти.

Не было у Сержа и сожаления о том, что Долли исчезла наконец из его жизни. Окончательно осознав этот факт, Серж даже вздохнул с облегчением. Он давно бы уже с удовольствием послал эту слезливую дуру к чертям собачьим, но она переживала пик своей популярности, за что, собственно, ее и прозвали Долли Шлягер, и пользовалась авторитетом среди замоскворецких проституток, особенно в вопросах поддержания формы.

Форму ее поддерживал Серж, который следил за состоянием не только ее лица, но и рук, шеи, груди, бедер, ягодиц, словом – за ее телом. А она, кроме того, что платила пятьдесят долларов за любой визит, хоть бы только для того, чтобы Серж сопли ей вытер, как, например, сегодня, еще и находила ему клиенток среди своих замоскворецких коллег-конкуренток.

Именно благодаря ей Серж стал за последние полгода очень популярен среди проституток Парка Культуры, Крымского вала и Большой Полянки. Потому что все помнили, какой Долли была дурнушкой всего год назад, когда с трудом находила за день хотя бы одного клиента, и просто не отставали от нее, допытываясь, что она сделала со своим лицом, которое поражало теперь какой-то удивительной правильностью и выверенностью черт.

А когда узнавали, что это работа мастера-косметолога из «Фаворитки» Сержа, бежали к нему, торопились записываться в очередь.