Параллельный мальчик   ::   Житинский Александр

Начал осторожно задвигать ей про Будду. Слушает. Пока не понять – интересно ей или нет. Я дальше иду: рассказываю про китайские книжки, про их древнюю мудрость и прочее.

– Хочешь, – говорю, – стихи послушать?

– Давай, – кивает.

И вот, пока она пирожное уплетала, я ей читанул классный стих из «Ши-цзин», который выучил наизусть накануне. Называется «Дева вместе со мной в колеснице».

Дева, что вместе со мной в колеснице сидит,

Сливы цветок мне напомнила цветом ланит…

– Чего? – Светка спрашивает.

– Что – чего?

– Цветом чего?

– Ланит.

– А что это такое – «ланиты»?

Вот это номер! А я и не знаю. Когда учил стихи, пропустил мимо ушей. Ну, ланиты и ланиты! Мало ли что они там в Китае придумают.

– Неужели ты не знаешь, что такое ланиты? – спрашиваю я, чтобы потянуть время.

– Не знаю, – капризно так отвечает.

Чувствую, что если сейчас не расскажу ей все про ланиты, уйдет навеки. Надулась уже, ложечкой в мороженом ковыряет.

– Сейчас я еще соку принесу, – сказал я и поднялся.

Оглядываюсь вокруг – и вдруг на мое счастье вижу в углу старушку за мороженым. Такая типичная петербуржка, в шляпке и в очках. Бросаюсь к ней.

– Бабушка, вы не можете мне помочь?

– Во-первых, невежливо называть даму, пусть и пожилую, бабушкой, – говорит она. – Во-вторых, я тебя слушаю.

– Что такое «ланиты»?

– Эх, дитя мое… – вздохнула она. – Ланиты – это… а зачем тебе?

– Встретилось такое китайское слово в книжке, а я не знаю…

– Ланиты – это щеки, мой мальчик. И слово это – русское, только старое. Господи, что за век, что за нравы! – снова вздохнула она.

Я бросился к Светке, поставил стаканы с соком.

– Ну, что такое ланиты? – она не отступает.

– Ах, ланиты… Ну, это и ежу понятно. Ланиты – это щеки. По-древнерусски.

– Правда? – удивилась она и даже пощупала свои щеки. А они у нее, как цветок сливы, правда, хотя я цветка сливы никогда не видел.

В общем, вышел я из трудного положения и значительно укрепил свою репутацию посредством китайских стихов и русских ланит. Светка рассталась со мною задумчивая. Что-то я заронил в ее душу. Мне бы теперь еще кирпич расколоть – и все в ажуре.

После каникул приходим мы в школу, чувствуем – какая-то паника. Учителя бегают, милиционер прошел по коридору, да не простой, а майор. Собрались мы в классе, вбегает наша Клавдия Антоновна, ей два года до пенсии, и заявляет:

– Ребята, кто видел Володю Феденева и когда?

Все стали припоминать. Я тоже припомнил и сказал:

– Видел неделю назад у него дома.

– А потом?

– Потом не видел.

– Господи, какое несчастье! – восклицает Клавдия.

Мы, конечно, стали выяснять и выяснили. Батюшка Светы! Файл три дня как пропал. Никто его в глаза не видел – ни папа, ни мама, ни милиция. При его аккуратности и умении считать каждую минуту это – ужасное и пугающее происшествие. Главное, непонятно, откуда он исчез, потому что вся его верхняя одежда осталась дома – пальто там, ботинки, шапка вязаная. Не мог же он в ноябре выйти из дому налегке? И дома его нет, все обыскали.

Мы перепугались, особенно девчонки. А тут еще милиционер пришел и стал дальше пугать: нельзя разговаривать с неизвестными, нельзя с ними никуда ходить, нужно избегать темных дворов и пустынных улиц… Короче, запугал досмерти.

Жалко, конечно, Файла. Он придурок, но талантливый. Может, вышло бы из него что-нибудь путное. Или загреб бы свои доллары, мне не жалко. А вот исчез – и как будто не было.



Глава 4. Поиски Файла

Прошло несколько дней, а Файла как не было, так и нет. Учителя ходят озабоченные, шушукаются. Файлова мама приходила несколько раз – лица на ней нет, одни глаза в мешочках. По телевизору каждый день Файла показывают в программе «600 секунд», говорят, что пропал.