Парящий дракон. Том 1   ::   Страуб Питер

На лице старика промелькнуло раздраженное выражение, и за все время их дальнейшего пребывания в конторе он больше не улыбнулся.

Когда его отец и дед сходились в комнате вместе – на семейных обедах, которых Кларк не мог избежать, и каждый раз, когда старик входил в апартаменты сына, – атмосфера неприязни почти ощутимо повисала в воздухе. Табби в эти минуты казалось, что его отец – тоже ребенок, не многим старше его самого.

– Почему ты не любишь дедушку? – спросил он как-то раз отца, когда тот читал ему сказку на ночь.

Кларк вздохнул.

– Для тебя все это слишком сложно.

Временами, и особенно часто, когда ему минуло пять лет, Табби слышал, как его дед и отец ссорятся.

Они ссорились по поводу длины волос Кларка, по поводу стремления Кларка стать блестящим игроком в теннис (что Монти презирал) и из-за обязанностей Кларка. Кларк и Монти Смитфилды обычно держались друг с другом холодновато и отчужденно, но каждый раз, когда Монти начинал поучать сына, между ними разыгрывались бурные сцены – в столовой, в обеих гостиных, в коридоре, на лужайке. Эти ссоры всегда кончались тем, что Кларк разворачивался и уходил прочь.

– Что ты собираешься делать? – окликнул Кларка Монти после одной из таких стычек, свидетелем которой был Табби. – Уйти из дома? Ты не можешь себе этого позволить – ты не найдешь другой работы.

Табби побледнел – он не понимал смысла сказанного, но презрительный тон ощущал хорошо. В этот день до обеда он ни с кем не разговаривал.

Жена и мать Кларка были тем клеем, который скреплял семью в одно сложное целое: Монти действительно любил Джин, мать Табби, а Джин и ее свекровь удерживали Кларка на работе. Может, если бы Кларк Смитфилд как теннисный игрок был на двадцать процентов лучше, чем он был на самом деле, или на двадцать процентов хуже, жизнь в старом доме на Маунт-авеню текла бы по-другому. Или если бы он был меньше погружен в себя, а его отец не обладал бы таким твердым характером. Но Джин и ее свекровь полагали, что со временем Кларк все же привяжется к своему делу, а Монти – к своему сыну, и удерживали семью вместе. Так все и шло в привычном и почти удобном состоянии борьбы. До той поры, как с Табби и его семьей случилась первая по-настоящему ужасная история.



5

1975



Фрайдгуды, которые казались идеальной парой, поселились в Хэмпстеде в доме колониального стиля в 1975 году.

В тот год Табби Смитфилду исполнилось десять лет и он жил со своим отцом и мачехой в Южной Флориде. Тогда как Лео Фрайдгуд постепенно занимал все более высокое положение в избранном им мире, Кларк Смитфилд, похоже, все дальше расходился со своей удачей – сначала он был буфетчиком, потом расстался с этой работой ради места торгового агента в фирме стеклянных изделий Холлинсворта; затем вылетел и оттуда, после того как напился на яхте, принадлежавшей президенту компании, и облевал роскошные ковровые тапочки Роберта Холлинсворта; опять работал буфетчиком, но уже в другом баре и, наконец, нанялся на службу охранником.

Он трудился ночью и во время обхода носил с собой бутылку, к которой постоянно прикладывался. К тому времени и его первая жена, и его мать были уже мертвы. Агнес Смитфилд умерла от кровоизлияния в мозг одним теплым майским утром, когда обсуждала с садовником обустройство альпийской горки, и жизнь ее оборвалась прежде, чем тело коснулось земли. Монти Смитфилд продал большой дом и вместе с экономкой и кухаркой переехал в дом под названием "Четыре Очага" на Эрмитаж-роад, в пяти минутах езды от своего прежнего местопребывания. Этот новый дом находился лишь в четырех кварталах от нового дома Фрайдгудов.

Лео теперь был одним из вице-президентов "Телпро" и зарабатывал почти пятьдесят тысяч долларов в год; он покупал свои костюмы у Трипли, отрастил густые темные усы и носил прическу достаточно длинную, чтобы выглядеть заросшим.