Парящий дракон (Том 2)   ::   Страуб Питер

", значит, в следующие шестьдесят минут жена погрузится в серьезный диалог с Картером Олдфилдом; знакомые такты "Да-да-да, да-да-да, ДУМ" означали, что пришло время передачи "Я люблю Люси".

Раньше Франц никогда не замечал, что звуки из верхних комнат слышны внизу. Он обратил на это внимание только тогда, когда водитель морга доставил тело Десмонда О'Хара к заднему входу. Они положили тело в комнату предварительной обработки; Франц подписал необходимые документы и уже шел с водителем к выходу, когда раздались знакомые звуки "Красный Роб, Роб, Роб...". Шофер расхохотался и, заметив удивление Франца, пояснил: "Что ж, "Папа с тобой".

Разве не так?"

За все прошедшее время Квинни обратилась к мужу лишь дважды. Один раз в конце самого первого дня помешательства. Она поднялась с кровати, отставила тарелку с супом и, обратившись к Джону Карсону, сказала:

- Да, Джон, вы правы, эти люди в Голливуде - просто банда болтунов. - И выключила телевизор. Потом она вновь легла рядом с взволнованным мужем. Ох, Франц, ну я сегодня и насмеялась.

Вторая фраза прозвучала на четвертый день болезни; услышав ее, Франц подумал, что, может быть, именно в этом и кроются причины такого состояния жены. Он принес ей очередные сандвичи - салат из тунца на белом хлебе - и стакан "Таба". Она оживленно беседовала о проблемах феминизма с какой-то актрисой мыльных опер, которую Франц не узнал. Квинни говорила:

- Мне кажется, что вы не понимаете, как должна в таком случае повести себя женщина? дорогая. - Жена обернулась к потрясенному Францу, и ее лицо на мгновение задрожало, как будто мелкая рябь прошла по воде.

- Я рада, что у нас не было детей, - сказала она обычным своим голосом, - все эти бедные утопившиеся дети... несчастные малыши. Я рада, что мы с тобой бездетны.

Франц Голланд считал, что, вполне возможно, и он скоро последует за женой по пути сумасшествия. Казалось, что с тех пор, как Пэтси Макклауд упала в обморок в комнате для церемоний, все вокруг становилось темнее, темнее и темнее... Погибли все пожарные, и действительность стала какой-то не правильной, не такой, как была всегда. Каждый день количество похорон возрастало - росли заказы и уже приходилось составлять расписание. Это было как в Джонстоне! Точно. Не было такого владельца похоронной конторы, включая его самого, который не был бы пленен Джонстоном и теми техническими проблемами, которые там возникли. И вот уже он, Франц Голланд, пытается сам решить эти задачи в Хэмпстеде!

Он все еще помнил хорошенькую девочку Тейлора, Пэтси Макклауд - так сейчас ее зовут, помнил, как она открыла от ужаса рот, помнил сумасшедший взгляд и крик: "Не прикасайтесь ко мне!", словно он превратился в какое-то омерзительное существо. Его чувства были оскорблены.

Франц Голланд принадлежал к тем мужчинам, которые с большим почтением, почти с самолюбованием относились к собственной внешности. И то, что Пэтси так кричала на него, - да и выражение ее глаз - для него было равносильно удару ножом по горлу. И именно с этого дня, с того момента, как он спрятался за углом комнаты для церемоний, когда она звала на помощь друзей, он начал больше, чем обычно, беспокоиться о сохранности вещей на первом этаже конторы.

И хотя Квинни была бухгалтером, но и Франц отлично знал, во что вложены основные деньги - в нижние комнаты похоронной конторы. В вестибюле стояли античный стол, купленный еще его отцом перед Первой мировой войной, китайские напольные вазы - сейчас их цена возросла настолько, что сердце Франца останавливалось каждый раз, когда он стирал с них пыль, маленький восточный ковер, тоже купленный отцом Франца и, невзирая на свои размеры, невероятно ценный. Комнату, расположенную позади вестибюля, украшал персидский ковер. Все эти прекрасные, дорогие вещи начинали тревожить Франца с того момента, как он ложился в постель. Ему слышался скрип дверей, мягкие шаги около лестницы.