Паутина долга   ::   Иванова Вероника Евгеньевна

Пусть ее братец не мог похвастаться невинной душой, но смерти не заслуживал, как и трое солдат патруля. А уж следы заклинательского творчества и вовсе дурнейшая новость за год! Завтра с утра постараюсь разыскать Валлора и все ему рассказать: мой приятель лучше сумеет во всем разобраться, тем более, обладая беспрепятственным доступом к архивам отлученных . Но как же меня тревожит серебряная полоска на стене коридора…

Ладно, все это может подождать. И я могу подождать. Вот только, чего? Куда вел мой путь все прошедшие годы? А может быть, правильнее спросить: к кому? До себя дойти не удалось, до кого-то другого… Лучше не думать. Я и не буду. Сейчас получу свое вино: вот и Вассади вернулся с парой бутылей в корзинке. Может быть, удастся запить им горчинку, отчетливо ощущающуюся на языке? Запить привкус одержанной победы, неумолимо подталкивающей к новым сражениям?

– На ваше счастье, heve, нашел!

– Спасибо за труды.

– Да какие ж труды? Мой долг – радовать покупателей. А вас чем могу порадовать, hevary?

– Право, я даже не знаю…

Тихий, но вовсе не робкий голос, хотя и особой силы в нем не слышно. Однако нужны ли внешние проявления силы той, чье настоящее могущество дремлет внутри?

Поворачиваюсь. Наверное, излишне резко, потому что в тот же миг Ливин замечает мое движение и в точности повторяет. Зеркальным отражением.

Ты?

Светлые ресницы дрогнули, бросая тень на прозрачную зелень глаз.

Я. Прости, не искала встречи нарочно: так получилось.

Даже если искала бы… Я не сержусь.

Разве у тебя должны быть причины сердиться?

О, сколько угодно!

Все они рождены мной?

Нет, не все. По правде говоря, ни одна из них: я сержусь только на себя.

Из-за чего же?

Из-за того, что вечно держу чувства в узде и поверяю расчетом каждое веление сердца.

Это не так уж плохо.

Это убийственно.

Для кого?

Для меня. Прости.

За что?

Я трус.

Ты не трус, ты лжец.

Разве?

Сказал, что трусишь, и солгал: в твоих глазах не было страха ни тогда, ни сейчас.

Что же в них было?

Не знаю. Надо подойти поближе и заглянуть.

Заглянешь?

– Ай, как прекрасны влюбленные! – Воздел руки к потолку Вассади. – Как первые весенние цветы на обнаженной земле!

Ливин качает головой:

– Мы не влюблены.

Подтверждаю:

– Мы даже не знаем друг друга.

– А что вам мешает? Узнавайте, впереди долгая жизнь! А бедному торговцу позвольте пожелать вам счастья и… уделить внимание другим покупателям!

Улыбаюсь. Вот ведь пройдоха: осыплет любезностями, только чтобы выдворить из лавки. Ливин выходит на улицу и нерешительно останавливается, словно не зная, в какую сторону шагнуть. Что ж, наступает моя очередь. Мой бросок игральных костей. Он не может получиться неудачным, верно?

– Hevary, позволите спросить?

– Спрашивайте.

– Вассади, конечно, хитрец и обманщик, но сегодня его устами говорила судьба. Я не отказался бы узнать вас поближе. А вы?

– Заманчивое предложение. На всю долгую жизнь?

– Если изволите.

Она делает вид, что задумывается.

– Грешно не слушать судьбу… Что ж, я согласна попробовать.

– Тогда не соблаговолите ли посетить мой дом, hevary? Сегодня в нем будет накрыт праздничный стол, за которым мы вполне могли бы начать наше знакомство.

– Стол? М-м-м… Вы знаете, чем увлечь проголодавшуюся девушку!

– Позволите предложить вам руку?

Прозрачные глаза наполняются светом еще не надежды, но очень близкого чувства:

– А может быть, и что-то другое?

– И НЕПРЕМЕННО что-то другое!

Мы начнем с начала. С чистого листа. Откроем чернильницу, обмакнем кончик пера и напишем… А что же мы напишем? Четверостишие или целую поэму? Неважно. Главное, теперь все должно получиться: ведь если заново приступаешь к знакомому делу, прежних ошибок уже не повторишь. Наверное. Может быть.