Песнь сауриалов   ::   Новак Кейт

В качестве своеобразной компенсации сдержанности манер в блестящие черные волосы Кайр была воткнута яркая орхидея. «Холодновато здесь для орхидей, — подумал мудрец, — должно быть, цветок волшебный. Но кого, интересно, она пытается очаровать?»

— Хет, — обратилась Морала к пажу, прислуживающему арферам, — попроси начальника стражи прекратить этот шум. И закрой за собой дверь.

— В этом нет необходимости, — возразил Брек. — Музыка совсем не плоха.

Хет остановился в дверях.

Прищурившись, жрица посмотрела на Кайр, ожидая поддержки. Но та оказалась безразлична к недовольству Моралы и пожала плечами.

— Музыка не беспокоит меня, — ровным голосом сказала женщина-полуэльф.

— Эльминстер, разве шум не мешает тебе? — обратилась к нему жрица. Она надеялась, что мудрец хотя бы ради приличия согласится с неуместностью музыкального сопровождения для заседания суда. Они уже решили, что Безымянный не должен появляться в зале суда. Морала опасалась, что он очарует молодых арферов своим остроумием, хотя мудрец боялся, что певец своим самолюбием настроит их против себя. Было очевидно, что Морала не потерпит музыки в зале суда. Тем более музыки, с помощью которой Безымянный пытается оправдать свои преступления, ведь арферы не отменяли своего решения о запрещении его музыки в Королевствах.

— Извини, Морала. Мой слух не тот, что прежде, — ответил Эльминстер.

Сердито выдохнув, Морала жестом приказала пажу вернуться на место.

— Пожалуйста, продолжай свою речь, уважаемый Эльминстер, — предложила она.

Заставив Моралу поступить вопреки ее воле в столь незначительном вопросе, мудрец не торопился переходить к вещам более важным. «А должен ли я выступать в защиту Безымянного? — задумался он. — Разве испытания, выпавшие ему, заставили его стать проще? Сделали его мудрее страдания?» Эльминстер тихо вздохнул и потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Но раз он обещал выступить в защиту узника, то должен это сделать. И ему остается только надеяться, что решение трибунала будет столь же мудрым и взвешенным, как и его оправдательная речь.

Мудрец встал и откашлялся.

— По моей просьбе арферы согласились пересмотреть дело Безымянного Барда, — объяснил он. — Они выбрали вас, чтобы вы представляли организацию арферов и осуществили правосудие. Так как Кайр и Брек Орксбейн еще не родились, когда Безымянный был впервые осужден, то в их интересах я должен изложить обстоятельства дела. Если вам будет угодно, — Эльминстер вежливо поклонился в сторону Моралы, — вы можете добавить или исправить мои слова. Вы знаете Безымянного не хуже меня.

Морала вежливо кивнула в ответ, но мудрец понял, что вряд ли, она прервет его. Рассказ будет и без того точен, а жрица достаточно сообразительна и вряд ли захочет показаться старой идиоткой, которая лезет ко всем со своими замечаниями.

Эльминстер начал свой рассказ:

— Безымянный Бард родился триста пятьдесят лет назад в небольшой деревне одной из северных стран. Он был вторым сыном в семье местного дворянина. В молодости он с отличием окончил известную школу певцов. Он выбрал жизнь путешественника, его песни становились популярными, где бы в Королевствах он не бывал. Бард радовался своей славе, эта слава привлекала в его компанию молодых путешественников. Таким образом он и его спутники стали отцами-основателями движения арферов.

— С благословения богов и с помощью магии, он намного пережил срок жизни, отпущенной человеку. Но мысль о том, что и он смертей, не оставляла его. Ему хотелось сохранить свои песни для потомков. Исполнение другими бардами его песен не удовлетворяло Безымянного, записывать свои произведения на бумаге он также не хотел.