Письма   ::   По Эдгар Аллан

Я стал совладельцем из одной трети журнала "Бродвей джорнэл" и за все, что пишу для него, получаю ровно на столько же меньше. Однако в конечном итоге все должно окупиться - по крайней мере, на это есть основания рассчитывать..."

ОТВЕТ ЭДГАРА ПО ЖУРНАЛУ "УИКЛИ ЮНИВЕРС"

(Фрагмент)

1846 год

"Дело обстоит таким образом: в привычках своих я решительно воздержан и не пренебрегаю ни одним из естественных правил, соблюдение которых необходимо для поддержания здоровья, то есть встаю рано, ем в меру, не пью ничего, кроме воды, регулярно и подолгу занимаюсь физическими упражнениями на открытом воздухе. Однако это моя частная жизнь - жизнь, отданная наукам и литературе и, разумеется, скрытая от постороннего взгляда. Стремление к обществу овладевает мной лишь тогда, когда я возбужден вином. Тогда и только тогда я имел обыкновение отправляться к друзьям, которые, редко видя меня в ином состоянии, а точнее сказать, не видя никогда, считают само собой разумеющимся, что я нахожусь в нем всегда. Те, кто действительно знает меня, знают, что это не так..."

ЭДГАР ПО К МИСТРИС ПО {*}

{* Единственное дошедшее до нас письмо Эдгара По к Виргинии. (К. Б.)}

Июня 12-го, 1846

Мое милое сердце - моя милая Виргиния, - наша мать объяснит тебе, почему я сегодня, эту ночь, не с тобой. Я уверен, что беседа, мне обещанная, окончится чем-нибудь существенно-благим для меня - ради себя, милая, и ради нее - заставь свое сердце хранить всю надежду и еще немножко верь. При моем последнем великом разочаровании я потерял бы мое мужество, если бы не ты моя маленькая, моя любимая жена. Ты мое величайшее и единственное побуждение теперь биться с этою несродственной, неудовлетворяющей и неблагодарной жизнью.

Я буду с тобою завтра... пополудни, и не сомневайся в том, что, пока я не увижу тебя, я сохраню в любящей памяти твои последние слова и твою пламенную мольбу!

Спи хорошо, и Бог да дарует тебе мирное лето с твоим глубокопреданным Эдгаром.

ЭДГАР ПО К ОДНОМУ ИЗ ДРУЗЕЙ*

1848 год

"Вы спрашиваете, могу ли я "хотя бы намеком дать Вам понять", в чем состояло "ужасное несчастье", ставшее причиной тех "странностей в поведении", о которых я столь глубоко сожалею. Да, я могу Вам ответить, и не только намеком. "Несчастье" это было самым страшным из тех, что могут постичь человека. Шесть лет назад моя жена, которую я любил так, как не любил ни один смертный, повредила внутренний кровеносный сосуд, когда пела. Состояние ее сочли безнадежным. Уже навеки простившись с нею, я пережил все муки, которые несла мне ее кончина. Однако ей сделалось лучше, и ко мне вернулась надежда. Через год у нее снова лопнул сосуд. Все повторилось для меня сначала. Потом снова, снова, снова и снова - через разные промежутки времени. И всякий раз, когда к ней подступала смерть, меня терзали все те же муки. С каждым новым обострением болезни я любил жену все нежнее и все отчаяннее держался за ее жизнь. Но, будучи от природы человеком чувствительным и необычайно нервным, я временами впадал в безумие, сменявшееся долгими периодами ужасного просветления. В этих состояниях совершенной бессознательности я пил - один господь знает, сколько и как часто. Разумеется, мои враги приписывали безумие злоупотреблению вином, но отнюдь не наоборот. И, право, я уже оставил всякую надежду на исцеление, когда обрел его в смерти моей жены. Кончину ее я смог встретить, как подобает мужчине. Ужасных и бесконечных колебаний между надеждой и отчаянием - вот чего я не в силах был выдержать, полностью не утратив рассудка. С гибелью того, что было моей жизнью, я возродился к новому, но - боже милостивый! - какому же печальному бытию".

ЭДГАР ПО К МИСТРИС ШЬЮ

Воскресенье, ночь [1848 ].