Пленники черного метеорита   ::   Бачило Александр

Он должен отыскать дорогу домой, но для этого нужно, как минимум, выбраться из лазарета.

Приняв это решение, Арвид стал во всем соглашаться со знахарем, исправно принимал лекарства и процедуры, многие из которых не могли доставить больному ни малейшего удовольствия. Следствием такого примерного поведения явилось его полное, с точки зрения знахаря, выздоровление, и несколько дней спустя он был выписан из госпиталя «для дальнейшего прохождения службы в учебной когорте».

В учебную когорту Арвид прибыл поздно вечером. Когда скрипучая колымага, груженная тюками с бельем, через широкие ворота вкатила на хозяйственный двор, ни в одном окне уже не было света, только ослепительно горели прожектора на плацу.

Колымага затормозила у дверей склада, и наваленные горой тюки посыпались на задремавшего Арвида. Возница выругался. Арвид потер глаза, спрыгнул на землю и забросил обратно в кузов выпавший мешок.

– Приехали, что ли? – спросил он.

– Тебе вон туда, – возница ткнул кнутом в сторону длинного приземистого здания.

Спустя полчаса Арвид уже сидел на нарах и грыз сухари, добытые для него Выдергой. Сам Выдерга сидел на тумбочке и, болтая ногами, тараторил:

– А я знал, что ты к нам попадешь, выписка на тебя пришла. Я так дециму и сказал: «Этого, говорю, парня непременно надо в наше отделение. Его, говорю, сам легат в учебку направил. Личным, намекаю, распоряжением… Я тут даже хотел к тебе сгонять, да разве отсюда выберешься?.. Ты ешь, ешь! И водичкой припивай. Знал бы я, что ты сегодня заявишься, я б тебе каши заначил… Ну, ничего, зато сухарей прорва. А вообще тут жратва ничего, жить можно.

Арвид кивал ему с набитым ртом.

Он вдруг почувствовал, что напряжение последних дней, не оставлявшее его ни на минуту, понемногу спадает. Да, подумал он. Жить можно. Можно, потому что в этом странном, перепутанном мире у него нашелся настоящий друг.

От этой мысли Арвиду стало покойно и уютно, он хотел что-то сказать, но вместо этого сунул в рот протянутый Выдергой сухарь и принялся его грызть.

– Черт бы побрал этих молокососов! – послышалось из-за дощатой перегородки, пронзительно заскрипели нары, и в проходе показался всклокоченный, злой со сна децим Беляш. Он был в одних подштанниках и огромной, как у коняка, лапой чесал волосатую грудь.

Завидев его, Выдерга стал тихонько сползать с тумбочки.

– Это что ж такое? – просипел Беляш, приближаясь. – Мало вам пайка столовского? Взяли моду по всей ночи хрустеть. Мозги вышибу!

Выдерга толкнул Арвида ногой и отрапортовал:

– Спешу доложить, господин децим: новенький, прибыл из госпиталя, размещается согласно вашему приказанию!

– Вижу, что из госпиталя! – рявкнул Беляш. – Жрать круглые сутки, где ж такому научишься, как не по госпиталям!

– Да он пайка не получил, – осторожно возразил Выдерга, но, поймав свирепый взгляд децима, Сейчас же смолк.

– Хрустеть по ночам я никому не дозволял и не дозволю! – заявил Беляш. – Под режимную проверку хотите меня подвести? Зайдет дежурный, а тут хруст на всю казарму стоит! Да я вас лучше прямо щас поубиваю!

Он замолчал и, выкатив один глаз, уставился на Арвида, все еще сидящего на нарах.

– Доклада не слышу.

Арвид молчал, безуспешно пытаясь проглотить все, что у него было во рту.

– Ты что сидишь, оглобля деревенская, когда с тобой децим разговаривает?!

Арвид поднялся с нар, но говорить он не мог – рот его был набит сухарями. Вместо доклада он принялся жевать сухари, и в притихшей казарме раздался ужасный хруст.

На соседних нарах кто-то хрюкнул в подушку. Беляш свирепо оглянулся» но все вокруг спали мертвым сном.

– Ты что же это, – округлил он глаза на Арвида, – издеваешься?! Ну! Ну… смотри, парень. Ты попляшешь еще у меня… Ты ж меня узнаешь, как родного!

Он круто повернулся и ушел за перегородку.