Пляска   ::   Силверберг Роберт

После крушения дела со строительным подрядом он стал холостяком. Врач предложил развод как одну из мер по восстановлению личности. Иногда Тому становится любопытно, где теперь живет Терри и с кем.

— По-моему, ты вполне стабилен, — говорит Эллен.

— Спасибо, — отвечает Том. Она молода. Ей не понять.

— Если это только мрачные воспоминания, могу удалить их в одну минуту.

— Нет, благодарю.

— Я и забыла. Тебе ненавистна обработка памяти.

— Мой отец…

— Продолжай.

— В пятьдесят лет он перестал быть собой. Его заставили забыть предков, традиции, религию, жену, сыновей и в конце концов имя. Потом он целыми днями сидел и улыбался. Нет, благодарю, никакой обработки.

— Где сегодня трудишься? — спрашивает Эллен.

— В загоне, провожу исследования.

— Составить компанию? До полудня я свободна.

— Нет-нет, спасибо, — слишком поспешно отвечает Том. Эллен строит обиженную гримасу. Он пытается исправить свою невольную грубость, легко касается ее руки и говорит:

— Может, во второй половине дня? Мне нужно немного пообщаться. Ладно?

— Ладно, — отвечает она, улыбается и шлет воздушный поцелуй.

Позавтракав, Том идет в загон. Территория его занимает тысячу гектаров к востоку от базы; по периметру через каждые восемьсот метров установлены прожекторы нервновоздействующего поля, этого достаточно, чтобы не разбрелись согнанные сюда двести поедателей. Их оставили для изучения, остальные будут уничтожены. В юго-западном углу загона находится лабораторный домик, там ведутся эксперименты — метаболического, психологического, физиологического, экологического характера. Загон по диагонали пересекает ручей. На восточном его берегу — небольшая гряда зеленых холмов. Кое-где густые луга сменяют рощицы тесно растущих деревьев с ланцетовидными листьями. В траве почти скрыты растения-оксигенаторы, выступают лишь их высокие, в три-четыре метра, фотосинтезирующие стебли и дыхательные органы, которые находятся на высоте груди; от выдыхаемых ими ароматных газов кружится голова. По лугам в беспорядке бродят поедатели, они объедают именно дыхательные органы.

Том Две-Ленты замечает стадо у ручья и направляется к нему. Спотыкается о скрытый в траве оксигенатор, но ловко сохраняет равновесие, подносит к лицу складчатое отверстие дыхательного органа и делает глубокий вдох. Настроение его поднимается. Он подходит к поедателям. Это неуклюжие, медлительные животные сферической формы, покрытые густым, жестким оранжевым мехом. Похожие на блюдца глаза выкачены над узкими, будто резиновыми губами. Ноги тонкие, чешуйчатые, как у цыплят, короткие руки прилегают к телу. Поедатели разглядывают Тома без малейшего любопытства.

— Доброе утро, братья, — приветствует он их, и сам удивляется почему.

Сегодня я заметил нечто странное. Может, слишком надышался кислородом, может, поддался предположению Хэрндона, а может, дает себя знать наследственный мазохизм. Но когда я наблюдал за поедателями в загоне, мне впервые показалось, что они ведут себя осмысленно, действуют согласно какому-то ритуалу.

Я ходил за ними три часа. За это время они нашли полдюжины кустов-оксигенаторов. И в каждом случае совершали определенный обряд.

Окружали растение кольцом.

Глядели на солнце.

Глядели на соседей справа и слева.

Только после этого издавали что-то похожее на ржанье.

Снова глядели на солнце.

Приближались к растению и ели.