Поцелуй тьмы   ::   Шоуолтер Джена

Ее соски были затвердевшими, такими напряженными, что терлись о корсет, разжигая страсть. Кожа была чудесно чувствительной, впитывая малейшие движения Люциена. Ощущала ли она ранее нечто столь эротичное? Столь…правильное?

Люциен сильно схватил ее за волосы, едва не вырывая отдельные пряди.

«Ты находишь забавным – дразнить уродливейшего мужчину в этом зале?»

«Уродливейшего?» Он был симпатичен ей как никто и никогда. «Но я же не рядом с Парисом, сахарный»

Это заставило его остановиться. Он нахмурился и отпустил ее. Затем тряхнул головою, будто пытался прояснить мысли.

«Я знаю, кто я» прорычал мужчина с едва заметной горечью. «Уродливый еще мягко сказано»

Она замерла, вперившись в его двуцветные глаза. Он, что действительно не имел понятия о своей привлекательности? Он излучал мощь и жизненную силу. Все в нем очаровывало ее.

«Если ты знаешь, кто ты, сладенький, то должен знать, что ты сексуален и угрожающе красив» И ей хотелось большего. Новая дрожь пробежалась по ее спине, пробирая до костей. Притронься ко мне снова.

Он окинул девушку взглядом.

«Угрожающе? Означает ли это, что ты желаешь, чтоб я причинил тебе боль?»

Она неспешно улыбнулась.

«Только если ты намереваешься отшлепать меня»

Его ноздри опять раздулись.

«Полагаю, мои шрамы не беспокоят тебя» проговорил он, полностью лишенным эмоций тоном.

«Беспокоят?» Эти шрамы не портили его. Пред ним невозможно было устоять.

Ближе…ближе… Да, соприкосновение. О, боги всемогущие! Она скользила ладонями по его груди, упиваясь ощущением съеживающихся под ее пальцами сосков. «Они заводят меня»

«Лгунья»

«Иногда» призналась она. «Но не по этому поводу» она изучала его лицо. Как бы он ни получил эти шрамы, это не могло быть приятным. Он страдал. Много. Осознание неожиданно рассердило так же сильно, как и очаровывало. Кто поранил его и за что? Ревнивая любовница?

Выглядело так, словно некто вытащил нож и разрезал Люциена, словно дыню, а потом собрал куски не по порядку. Все же большинство бессмертных быстро исцелялись, признаки ранений исчезали бесследно. Так что даже будучи выпотрошенным, Люциен должен был бы исцелиться.

Были ли у него еще подобные шрамы на теле? Коленки девушки подогнулись, когда новая волна возбуждения омыла ее. Она неделями подглядывала за ним, но так и ни увидала ни кусочка его точеной плоти. Каким-то образом, он всегда умудрялся переодеваться и мыться уже после ее ухода.

Может быть, он ощущал ее и потому таился?

«Не знай, я тебя лучше, то счел бы Наживкой, как думают мои люди» напряженно процедил он.

«Откуда ты «лучше» знаешь?»

Он изогнул бровь.

«Так ты Наживка?»

Надо пройти этот путь до самого конца, не так ли? Если она заверит его, что она не Наживка, то в то же время признает, что ей известно, о чем идет речь. Она полагала, что достаточно хорошо его знает, и, что в его глазах, это признание нивелирует ее заявление. Он будет вынужден убить ее. Заяви она, что является Наживкой, что ж он все равно должен будет ее убить.

Как ни кинь – всюду клин.

«А ты хочешь, чтоб я ею была?» поинтересовалась она самым своим соблазнительным тоном. «Потому что я буду, кем только ты ни пожелаешь, милый»

«Довольно» взревел он, утрачивая маску вечного спокойствия, и на кратчайший миг его лицо вспыхнуло язвительно неистовым пламенем. Ох, сгореть бы в нем дотла. «Не нравиться мне твоя игра»

«Никаких игр, Цветочек. Я обещаю»

«Что тебе от меня надо? И не смей лгать»

Да, это вот это вопрос на засыпку. Она желала, чтоб он направил на нее всю свою мужественность. Чтоб раздел и исследовал ее. Чтобы он ей улыбался. Жаждала его язык в своем ротике.

Но сейчас, только последнее казалось достижимым. И лишь в результате нечестной игры. Хорошо, что «Нечестная» было ее вторым именем.